Зухра Сидикова - Тайна

Увидев его в дверях, она засмеялась:

- Здравствуй! Спасибо, конечно, что приехал. Но это было необязательно. Столько лет прошло. Просто хотелось поговорить. Но мне бы хватило и телефонного разговора. Ну, раз приехал, проходи!

Никакой обиды, никаких упреков, Словно не существовало этих долгих лет. Он взглянул в ее глаза. Нет, пожалуй, они уже не такие ясные, - сеть морщинок в уголках, усталые тени, - но они такие же умные, понимающие. Наверное, и в самом деле можно было ограничиться телефонным разговором. Но почему-то ему показалось: она не просто из любопытства звонила ему через столько лет. Теперь он, пожалуй, жалел, что приехал. Но знал наверняка - ему не придется ничего объяснять, оправдываться. Она всегда казалась очень сдержанной, не было в ней истеричности, свойственной женщинам. Когда он сказал ей, что женится, она не плакала, не упрекала его. Ровным, ничуть не дрогнувшим голосом пожелала ему счастья, поцеловала на прощанье, проводила до двери. Он и предположить не мог, что сразу же после его ухода, она спокойно, без слез, как рассказала потом ее подруга, уйдет в свою комнату и выпьет снотворное.

Все эти годы она не искала с ним встреч. Поначалу он боялся этой встречи, потом его даже задевало то, что она ни разу не позвонила, не пыталась поговорить с ним, но вскоре он понял: в этом вся Полина - никто и никогда не знал, что у нее на душе.

- Здравствуй, Полина, Как живешь?

Она снова засмеялась:

– Хорошо живу! А ты как?

- И я хорошо! – он чувствовал неловкость, натянутость, говорить было трудно. Дурак, зачем приехал?

Она посмотрела на него, чуть усмехнулась, словно прочла его мысли. Она всегда очень хорошо чувствовала его. Пожалуй, как никто другой.

- Давай по сигаретке и по чашке кофею. Ты все так же пьешь его литрами?

- Все так же! Кофе - это то, что нужно. Может, у тебя и выпить найдется?

- Может, и найдется!

Выпили по рюмочке. Стало чуть легче. Долго курили. Пили кофе. Молчали. Она ни о чем не спрашивала, а он не знал, с чего начать.

- Полина, я, наверное, должен просить у тебя прощения.

Господи, какой дурак! Зачем он приехал! Черт же его дернул! Максим внутренне застонал…

- Не надо, Макс, - устало сказала она. Затянулась, сигарета чуть дрожала в ее пальцах, и он заметил, какие худые у нее руки, и как она постарела за эти годы. Она выглядела старше своих лет, старше его, хотя они ровесники.

- Не надо ничего этого говорить, бог с тобой! Здорово, что ты приехал! Не надо париться, как говорит Колька, - она раздавила сигарету в пепельнице, - он рассказывал, ты ему помогаешь. Это очень хорошо! Я тоже иногда бываю у него. Но уже давно не заходила, некогда, работа.

Она улыбнулась. Улыбка меняла ее усталое лицо. Оно становилось моложе. И, глядя на ее улыбку, на обозначившиеся ямочки на щеках, он вспомнил, как однажды много лет назад он пришел к ней поздно вечером. Тогда он не мог ни с кем разговаривать, никому не мог рассказать о том страхе, который пережил. Он сидел здесь у нее на кухне и плакал. Она сказала ему тогда, что отойдет, повернется к нему спиной, а он пусть представит, что он один, и просто рассказывает сам себе. Это помогло, и впервые, через год молчания, он смог рассказать о том, что случилось, о том ужасе, который и сейчас по прошествии лет казался ему сном. Он смог рассказать о том, что произошло с ними в экспедиции. Ему нужно было кому-то рассказать. И Полина оказалась тем единственным человеком, которому он смог открыть тайну – сжигающую его изнутри, разрушающую.

Теперь он не слабый, он уверенный в себе человек. Теперь он ничего и никого не боится, он научился смотреть в лицо врагам и неприятностям.

- Как у тебя дела? – спросила она. – Как работа? Я слышала у тебя с этим все в порядке? Идешь в гору?

- Да, наверное… - ответил он, понимая, что нужно поддерживать разговор, но не в силах выдавить из себя даже несколько вежливых фраз.

- А я в одном жилищном управлении работаю. Хожу по квартирам, проверяю оплату коммунальных платежей, свет, газ и так далее… Все очень заурядно, конечно. Не то, что у тебя… И все же, черт возьми, - она смеется, - работа-то на воздухе, работа-то с людьми! За день столько народу навидаешься, не поверишь! И видишь, кто как живет, кто чем дышит. Мне уже впору к частному детективу в помощники идти. Я стольких людей знаю, и столько о них знаю! Ноги, правда, к вечеру болят…. Но зато не так одиноко…

Он смотрит на нее с жалостью. Зачем приехал? Вот идиот! Наверное, нужно сказать какие-то слова утешения… Он мнется, отводит глаза и ненавидит себя за это. И тут его осеняет полезная и, главное, очень своевременная мысль.