Дмитрий Вересов - Созвездие Ворона

Они помолчали, глядя на Ричарда Чивера сквозь тонированное стекло.

— Трогайте, Гордон… Знаешь старый анекдот? На дверях дома смертельно больного врач каждый день вешал бюллетень. С каждым днем состояние его пациента ухудшалось, что было соответствующим образом отражено в документе. Наконец, тот отдает душу Господу, и в бюллетене появляется надпись — «12 часов пополудни. Мистер Смит отправился на небеса». А какой-то шутник приписал ниже: «Час пополудни. Нa небесах обеспокоены. Мистер Смит все еще не прибыл!»

Очнулся он от того, что кто-то пощекотал его за нос. Ничего еще не соображая, он выкинул вперед руку, кончиками пальцев ухватил что-то мягкое, пушистое, но это пушистое моментально выскользнуло, а палец ожгла острая боль.

Иван застонал и открыл глаза.

Он лежал на кухне, на мягком линолеуме, усеянном бумажными обрывками, у самого виска перекатывалась пустая бутылка, причем какой-то совершенно незнакомой породы. «Ивановская банановая». Откуда?

Из ванной доносилось тихое пение труб. В гостиной позвякивал хрустальными трубочками невидимый отсюда китайский колокольчик.

А под столом, забившись к самой батарее, шипел, выгибая спину, совершенно незнакомый черный кот.

Иван резко сел, опрокинув затылком табуретку, потер виски. Для этого мира картинка была слишком сюрреалистической и символичной, для мира иного — слишком вещественна, слишком осязаема. Снег, задуваемый в распахнутое окно, был холоден и мокр, свитер, непонятно как оказавшийся на теле, — колюч. А само тело — недвусмысленно и остро отравлено алкоголем.

Не в силах подняться на ноги, Иван на карачках дополз до ванной и завис над голубым финским унитазом.

Ему повезло: после мощного стартового проблева привычных с ранней юности повторных позывов не наблюдалось. С облегчением, переходящим в блаженство, Иван растянулся на полу, виском ощущая прохладу кафеля.

— Мур-р!

На пороге ванной материализовался любопытствующий кот.

— Бред… — пробормотал Иван Павлович. — Откуда он взялся здесь, да еще такой жирный?.. А может быть… может быть, я умер, и это начинаются те сорокадневные воздушные мытарства, о которых писал этот… как его… Петр Левин? Посмертные…

Такая возможность принесла некоторое успокоение. По крайней мере, более или менее ясной становилась линия поведения.

Иван Павлович приподнялся на локте и пристально посмотрел на кота.

Тот муркнул еще разик и утерся лапой.

— Прекратите прикидываться, Бегемот или как вас там! — отрывисто проговорил Иван. — Говорите по-русски!

Кот уселся поудобнее, задрал заднюю лапу и принялся нализывать приватные места.

— Ну, так у нас разговора не получится. Прошу вас выйти вон!

Иван дотянулся до валявшегося рядом полотенца, скрутил жгутом и попытался стегнуть кота. Зверь проворно отпрянул и убежал.

«В спальню… — грустно констатировал Иван, услышав характерный звон стекла, сбрасываемого на паркет. Уезжая, Алиска оставила на трюмо почти всю свою выдающуюся косметику, а Иван так и не выкинул ее, должно быть, в подсознательной надежде, что хозяйка когда-нибудь вернется за ней.

— Павиан! — в сердцах закричал он, вскочив, схватил швабру и ринулся в погоню.

Когда Иван вбежал в спальню, гадский кот благополучно валялся на широченной хозяйской кровати и коготками испытывал на прочность шелковое покрывало.

— Вот я тебя!..

Иван с силой обрушил швабру на кровать, но по коту промазал. Зато зацепил антикварный ночник, осыпав покрывало осколками расписных амурчиков. Кот взвился нетопырем, приземлился на туалетный столик, опрокинул любимую Алисину вазу с икебаной из сухих роз и виноградных листьев, и между ног Ивана юркнул в гостиную, где погром продолжился с новой силой.

Еще минут десять Иван гонялся за животным, в энергичных движениях и бурных эмоциях пережигая похмелье, пока яснеющее сознание не пробила мысль, в сущности, элементарная: пространство квартиры, хоть и не маленькое, но замкнутое, не считая, конечно, распахнутого окна на кухне, но ведь зловредный котяра, и отличие от некоторых, не самоубийца, и сигать с восьмого этажа не станет, так что деваться скотине при всем желании некуда. Следовательно, пространство нужно разомкнуть настоящим образом.

Так Иван и поступил — немного повозившись с замками, цепочками и шпингалетами, настежь распахнул тяжелые створки железной, замаскированной под мореный дуб входной двери и принялся выгонять кота в прихожую. Задуманное удалось наполовину — в прихожую кот отступил, но очень, зараза, ловко забился там под вешалку, куда швабра на длинной ручке никак не пролезала.