Дмитрий Вересов - Белая ночь

После застарелого чувства стыда пришла мысль о смерти. Женька Невский ушел в мир ионов два года назад. Во время выпускного вечера он пропал без вести, без следа, как пропадали солдаты на той войне. Выпускной бал. Их всех выпустили в большую, взрослую жизнь, а Женьку — в какую-то другую реальность, может, мир ионов…

У одноклассников Невского, да и у их родителей была одна версия случившегося — самоубийство. Кирилл хорошо помнил, как через два дня после выпускного, когда Женька так и не появился у больной матери, они собрались вместе на квартире у Смирновой. Здесь были все, вернее, почти все. А вот Акентьева не было это он хорошо помнил. Впрочем, Вихоревой тоже. У Маркова было подозрение, что она и Акентьев предпочли трауру совместный отдых.

Но делиться этим подозрением с остальными он не стал.

А вид у остальных был весьма бледный. Говорили мало, в основном пили, словно поминали уже Женьку. Только хозяйка квартиры все время тараторила взволнованно, обращаясь то к одному, то другому:

— Он ведь просто мог уйти. Бывает так! И у меня тоже так бывает — хочется вот бросить все и податься куда-нибудь, на север!

— В тайгу, к медведям! — буркнул кто-то, сделав ударение на "я".

— Нет, правда… — продолжила она с робкой улыбкой, но поддержки в массах не нашла.

— Или он память потерял! — предложила новую версию Смирнова. — Знаете, как люди теряют память?! И потом вспомнить не могут даже, как их зовут…

— Преждевременный склероз?! успокойся, ради бога! — Марков, подошел к ней и взял за плечи, думая, как бы суметь самому последовать этому совету.

После этой скорбной вечеринки ребята уже больше не встречались вместе, словно вина за Женькину смерть висела на каждом и лица старых товарищей неумолимо напоминали об этом.

Но почему — смерть, думал тогда Марков, оставляя Невскому маленький шанс на спасение. Он мог, в самом деле, уехать — не на север, так на юг… Или просто потерять память. И потеряться. Так бывает!

Они учились в одном классе. Несколько мальчишек и девчонок, почти ничем неотличимые от своих одноклассников. Те же школьная форма, сменная обувь, сумка через плечо. Может, только девчонки были посимпатичнее и парни поразвязнее. Посторонний наблюдатель вряд ли смог бы их выделить из среды сверстников. Трудно, скажем, белому человеку в толпе папуасов различить представителей самого почетного и древнего рода. Он же не знает, какое значение имеет проколотая губа или кольцо в носу. Вот и между этой компанией и остальными учениками триста первой школы была невидимая пропасть. По крайней мере, глубокая траншея, которая регулярно ими углублялась и расширялась. Чужаки в этот мир не допускались.

В этом мире произносились непонятные для непосвященных слова: Led Zeppelin, Nazareth, Deep Purple…

— Яна Гиллана не было в этом составе! — спорили они на перемене.

— Да я вчера только слушал Pictures of Home.

Что я, голос Гиллана не знаю, что ли?!

— Вот смотри. Перечисляю тебе весь их состав за этот год. Джон Лорд. Так?.. Ян Пейс. Так?..

Кирилл Марков был одним из лучших и ревностных хранителей этих странных ценностей.

Несколько дней он заучивал наизусть имена, года, названия альбомов, которыми был заполнен его пухлый блокнот. На картонной обложке фломастером была нарисована знаменитая группа Kiss, которую Марков, к своему тайному стыду, еще не разу не слышал. Но теперь Кирилл мог заткнуть за пояс любого в знании альбомов и составов групп. Любого, за исключением Саши Акентьева.

Именно Саша Акентъев за два школьных дня и один вечер с легкостью продиктовал все эти важнейшие сведения Кириллу. Марков даже сомневался, не соврал ли тот где-нибудь. Акентъев мог сочинить на ходу и группу, и состав, а потом выставить на смех перед знающими людьми. Но в их школе таких знающих еще не было. Акентьев только приступил тогда к их посвящению.

В тот день, когда в их классе появился Саша Акентьев, куда-то запропала физичка. Весь класс сидел на портфелях перед закрытым кабинетом.

Когда на лестнице послышались приближающиеся шаги, Кирилл воздел руки вверх и произнес пафосно:

— Слышите, многогрешные? Идет за мной Умнейший меня!

Но вместо физички Медведевой перед ними предстал брюнет с длинными волнистыми волосами до плеч, что для их школы, повернутой на полубоксе, было очень смело, хищным носом, тонкими губами и, как показалось Кириллу, потусторонним взглядом. На нем был обычный школьный пиджак, но вместо синих брюк черные вельветовые джинсы, демонстративно зашитые в районе промежности светлой суровой ниткой.