Инна Бачинская - Поджигательница звезд

Однажды он наткнулся на стихотворение Есенина – они все вдруг повально увлеклись Есениным: «…со снопом волос своих овсяных отоснилась ты мне навсегда…», и подумал, что это про них с Кристиной.

– Саша, мне нужна помощь, – сказала она, заглядывая ему в глаза. – Такая нелепая история… – Она порылась в сумке, достала свернутую газету и протянула ему. – Вот здесь, подчеркнуто.

Это была «Вечерняя лошадь», местный бульварный листок месячной давности. Отчеркнута маленькая заметка. Шибаев стал читать. Заметка называлась: «Шокирующая находка», и гласила:

«Страшная находка на участке одного из дачных кооперативов нашего города шокировала даже видавших виды людей. Во время посадки кустов сирени в земле был обнаружен скелет человека. По словам специалистов, этот скелет принадлежит женщине, и пролежал он в земле около двадцати-тридцати лет. Кто эта несчастная, какое преступление произошло на участке много лет назад, кто виноват в ее смерти – на все эти и на многие другие вопросы предстоит ответить нашим правоохранительным органам, которые были вызваны немедленно. Открыто дело. Будем следить за результатами решения этой страшной загадки».

Шибаев прочитал и поднял глаза.

– Это наша дача, Саша. Леонид Стоянович, отец мужа, купил ее в начале девяностых у человека, которому не хватало денег на свадьбу дочки. Бывали они там редко – Леонид Стоянович не мог без своего кабинета, а Игорю… это мой муж, – было все равно. Когда мы поженились, Игорь привез меня туда, и я сразу влюбилась и в дом, и в сад, там еще лес вокруг. Стала вытаскивать туда и Леонида Стояновича, и Игоря, звать гостей… – Она вздохнула. – Теперь туда паломничество. Скелет забрали, сказали, будут разбираться. И все. С тех пор мы никого не видели. Яму засыпать не разрешили. Я перестала ездить на дачу, не могу видеть эту яму. Черт меня дернул покупать эту сирень! – Кристина всхлипнула, помолчала немного и добавила: – Извини, так нельзя говорить, я понимаю. Несчастная женщина! Как подумаю, что мы там и шашлыки устраивали, и танцы-шманцы, и вообще… а она лежала под землей, мне дурно делается! Я бы продала дачу, так никто ж теперь не купит! Может, лет через пять, да и то! Не купят, соседи расскажут…

Шибаев сложил газету, пододвинул к Кристине.

– Что я должен сделать?

– Ты же частный сыщик, Саша! Я тебя нанимаю, узнай, кто она и что там произошло. Не могу я, чтобы ее зарыли, как собаку, под номером! Не могу! – Она заплакала.

Шибаев не помнил Кристину плачущей и вдруг именно сейчас увидел в этой огорченной и беззащитной женщине девочку из детства. Наверное, в его теперешнем восприятии их обоих в те далекие времена присутствовал элемент сочувствия и жалости – молодые, глупые, зависимые. Ему хотелось вытереть ей слезы и погладить по голове. Но он не сделал ни того, ни другого, просто протянул салфетку. Кристина кивнула благодарно, промокнула глаза и нос.

– С тобой говорили? – спросил он.

– Ну, в самый первый день вроде допрашивали. И все. С тех пор я никого не видела. Была в райотделе, спрашивала. Они меня помытарили, походила я по кабинетам, да так ничего не сказали. Взяли телефон, обещали позвонить, если что. Яму, сказали, можете зарыть. А толку? Что есть яма, что нету, ты же понимаешь! Я ее видеть не могу, эту дачу! И кусты пропали, хотя… теперь не до них. Там сажать я уже ничего не буду. Никогда! А ее хоть похороню по-человечески. Наш сосед работал когда-то в органах, так он говорит, какое дело? О чем вы говорите? Никакого дела не будет. Свежаков полно, а тут старое захоронение. Никому это уже не нужно. Заройте яму и забудьте. Поверишь, я спать перестала!

– Ты действительно хочешь, чтобы я этим занялся? Или чтобы я спросил у своих по старой памяти? Что и как.

– Я хочу, чтобы ты этим занялся, если у тебя есть время. Я заплачу!

– Не надо мне платить. Если понадобятся деньги на расходы, я скажу.

– Так ты берешься?

– Посмотрим. Ты… хорошо подумала?

Она взглянула недоуменно, и он пояснил:

– Сосед прав, может, и не стоит… – И поспешно добавил, увидев, как задрожали ее губы: – Не подумай, что я против…

– Чтобы ее как собаку!

Она смотрела на Шибаева заплаканными глазами, и ему стало неловко. Прав Алик – он сухарь и никогда не понимал женщин. Может, от этого все его проблемы. Он зарыл бы эту яму и… все. Или посадил кусты сирени.

– Мы не могли бы поехать туда? – спросил он деловито.

– Сейчас? Можем! Конечно! – обрадовалась Кристина. – Спасибо, Ши-Бон. Ты не представляешь себе, что это такое…