Илья Рясной - Вечный кайф

- Но я же...

- Передала героин Року. Это сбыт. Тюрьма.

- Но?

- Что, неохота в тюрьму?

- Неохота-а, - заныла она.

- Помочь тебе? Тогда платить надо.

- У меня нет денег.

- Какие деньги, - встряхнул ее за шею Асеев. - Ты и Ворона нам по гроб жизни обязаны. Теперь будете делать, что мы говорим.

- Стучать, что ли?

- Откуда такие слова? Работать на нас... Я наклонился над Вороной. Ее трясло. Она уже очухалась и смотрела в потолок, не обращая внимания ни на что.

- Это Стрельцов, - сказал я. - Помнишь?

Она скосила на меня глаз и жестянно произнесла:

- Помню.

- Ты где "геру" брала?

- У Бациллы.

- Бацилла откланялся. Нет его больше на этом свете.

- Я знаю.

- Как же ты без Бациллы? Загнешься же без героина.

- Найду, - прошептала уверенно она.

- Вместе искать будем...

* * *

Только начни распускаться, только дай слабину - пойдет-поедет. Пусть лег я в три ночи, но в полседьмого, как только начал звонить будильник, через силу разлепил глаза, напрягся и вскочил с кровати. Потом - гимнастика, полуторапудовые гири, душ. Все как всегда. Нужно быть в форме.

Позавтракал я плотно. Это принцип - всегда брать что дают. Обеда, а то и ужина на нашей работе может не быть.

Пока я завтракал, началась ежедневная битва. Арина пыталась поднять наших чад, пятилетних близняшек Вовку и Аленку. С Вовкой договориться еще можно. Он все-таки мужчина. А Аленка начала привычно скандалить:

- Не хочу-у в садик.

- А куда же ты хочешь? - спросила Арина.

- Хочу к папке на работу-у!

- Что за новости? - удивилась Арина.

- А я тоже хочу ночью приходи-ить! Хочу-у!

Вот это да... Как всегда, по утрам время летит быстрее, чем хочется.

Арина возится с детьми, одевает, кормит, а стрелки уже подползают к критическое точке, за которой - опоздание на работу.

Все, с грехом пополам собрались, уселись в мою видавшую виды зеленую, как БТР, "шестерку". Я тронул машину с места.

- Насчет зарплаты у вас ничего? - больше для приличия, чем из интереса спросил я.

- Обещали аванс за позапрошлый месяц, - вздохнула Арина. - Аж рублей двести.

- Серьезные деньги.

Моя жена - старший научный сотрудник в умирающем оборонном НИИ. В последние годы она привыкла работать не за деньги, а за идею. Это у нас семейное - высокая идейность, потому что чаевые, которые мне платят, тоже зарплатой не назовешь.

Я завез детей в детсад, забросил на работу Арину.

- Детей ты сегодня забери, - сказал я. - Неизвестно, когда приеду.

- Конечно, заберу, - вздохнула она, поцеловала меня. Стройная, красивая, любимая. И очень терпеливая...

Начало рабочего дня. Шум-гам, смех, гогот, шуточки-прибауточки. Палата номер шесть. У Арнольда один разговор - как он вчера нажрался, что не помнит, было ли у него что-то с Таней... Или с Валькой... Нет, все-таки с Анютой...

Галицын притащил пару новых анекдотов. Димон Куравлев - младший опер, прикомандированный к нашему отделу, - что-то стонет о женской неверности - его кинула очередная его пассия, когда дело еще и до постели не дошло. Асеев смотрит на всех осуждающе.

По мою правую руку зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал скрипучий, как несмазанное колесо, голос:

- Але, это кто?

- Майор Стрельцов.

- Это начальник Арнольда Крюкова?

- Да.

- Я Турусова Анна Леонидовна. Мне сказали, что начальник отдела Романов не давал разрешения убивать Ольгу. А Крюков все равно убил. Без разрешения! А это ведь превышение власти.

- Да что вы?

- Именно.

- Разберемся, - пообещал я.

- Когда?

- Вот сейчас и начнем...

Я бросил трубку и кинул Арнольду.

- Бабка Турусова звонила. Говорит, Романов не разрешал тебе убивать Ольгу.

- Ну не разрешал, - кивнул Арнольд. - Но очень хотелось.

Бабка Турусова - стукачка с еще энкавэдэшным стажем. Всю жизнь на всех стучала, требовала принять меры, вынюхивала и дотянула таким образом до семидесяти трех годков. Ее внучка Одьга - наркоманка конченая, тоже пошла по стопам предков и исправно барабанила Арнольду на своих товарищей по игле. Потом стала прикрываться оперативником перед наркоманской швалью в своих неблаговидных делишках - мол, у меня менты подвязаны, всех по кочкам размотаю. А бабка Турусова постоянно названивала Арнольду и требовала:

- Сделай что-то с Ольгой, чтобы не кололась. Уговори ее.

Пожелание благое, но, мягко говоря, нереальное. Не рожден еще оратор, который уговорит наркомана не колоться. А Ольга чем дальше, тем больше отлетала в иные реалии. Однажды она сожрала сто таблеток димедрола и едва не улетела насовсем. Потом все-таки померла, просидев из своих тридцати годков десяток на наркотиках - еще долго протянула.