Андрей Константинов - Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната

Не оставалось ничего другого, как поехать к Татьяне домой. Это был не лучший вариант, поскольку мне абсолютно не катило объясняться с господином Мамедовым и его кунаками, у которых моя личность, равно как и цель визита, несомненно вызовут неподдельный интерес. Впрочем, я надеялся, что Рустам Викторович, имеющий некоторое отношение к миру искусства, все-таки проявит зачатки некоей интеллигентности, которая не позволит ему дать команду спустить меня с лестницы в первую же минуту. Ну а дальше — время покажет. Сейчас мне надо было просто убедиться, что с Татьяной все в порядке, хотя гнусное шестое или седьмое чувство подсказывало, что это, похоже, не совсем так.

Немного поблуждав в районе Измайловского парка, я отыскал заветный домишко, который, надо признать, сильно поразил мое воображение обилием стекла и вычурной псевдоготикой. Словом, типичное новорусское пристанище с двухъярусными кельями.

Попасть в дом можно было только минуя центральный холл, дорогу в который преграждало некое подобие контрольно-пропускного пункта с внушительным металлоискателем. Вместо более соответствующего окружающей роскоши консьержа в позолоченной ливрее меня окликнул высунувшийся из окошечка стеклянной будки толстомордый мент-охранник. На его несколько хамоватый вопрос «куда?», я подчеркнуто вежливо назвал номер квартиры, после чего мент втянул башку обратно в окошко и защелкал какими-то тумблерами. Через некоторое время он высунулся и пробурчал:

— Никого нету. — И сделал было попытку скрыться в своей будочке.

— Эй, командир, погоди! — Я непроизвольно дернулся в его сторону, однако зафиксированная на стопоре вертушка пресекла мое поступательное движение вглубь. — Как это никого нет? Мне ж на сегодня было назначено. Я журналист, вот, пожалуйста, — я продемонстрировал ему свои потрепанные редакционные «корочки», — у меня интервью с Рустамом Викторовичем. Задание редакции.

Мент скосил глаза на мой аусвайс и после некоторой паузы, возможно потребовавшейся ему для сличения вклеенного фотообраза с оригиналом, пробурчал:

— Рустам Викторович уехал. Часа полтора назад.

— А жена? Жена его должна быть дома.

— Я ж тебе русским языком говорю — никого нет. Жена его еще вчера вечером уехала и с тех пор не появлялась.

— Куда уехала? С кем? — Вопрос вообще-то был идиотский.

С этим не преминул согласиться и охранник, который довольно гоготнул и, снова высунувшись, спросил:

— Ты, мужик, совсем плохой, что ли? Откуда я знаю? Мне, знаешь ли, чужие бабы не докладываются, с кем и где ночи проводят. Да и мужья ихние, кстати, тоже.

Проглотив плоскую, как кокарда, ментовскую шутку, я попросил его передать господину Мамедову мою визитку, на которой начертал нижайшую просьбу незамедлительно позвонить мне по очень важному делу. Мент ухмыльнулся, однако визитку все ж таки забрал. Определенные сомнения в том, что он вручит ее по назначению, равно как и в том, что Мамедов тотчас же кинется перезванивать мне на трубу, конечно, были. Но с другой стороны — ну не сидеть же действительно тут целый день на лавочке в ожидании хозяев, которые сегодня, может быть, и не появятся. В конце концов, надо еще определиться с ночлегом. В свое время, наведываясь в Москву, я, помнится, пару раз останавливался в «Метрополе». Однако по нынешним меркам, боюсь, мне по карману только что-нибудь типа Дома колхозника или эконом-класса в зале ожидания для транзитных пассажиров на Ленинградском. Н-да, остается лишь гордиться своей непорочной репутацией, в том смысле, что бедность это вроде как не порок. Хотя, проблема ночлега — это ничто по сравнению с фактом внезапного исчезновения Татьяны. Что-то мне не нравятся эти штуки. Ой, не нравятся! Я снова набрал заветные семь цифр, и тот же голос в очередной раз подтвердил, что абонент (то бишь Татьяна Николаевна Ненашева) в настоящее время ни мне, ни кому бы то ни было недоступна.

Я уже почти добрел до станции метро, когда бог весть откуда взявшаяся БМВ, взвизгнув тормозами и обдав меня порцией грязной воды, остановилась как вкопанная, едва не наступив мне на пятки. Я сиганул в сторону и, смачно выругавшись, решительно направился на разборки, благо настроение сопутствовало обстановке. Признаться, очен-но хотелось с кем-нибудь сцепиться. Передняя дверца «бомбы» медленно открылась, и из нее неторопливо показался на свет божий… Стас Дробашенко. Он же — Стас Колтушский. Он же — Дробь. Он же — Виннету…