Андрей Константинов - Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната

Нет, все-таки Галка у меня — мировая жена! А умная… Жуть! Конечно, когда я попросил ее взять отгулы, чтобы заняться переводом с немецкого, Галина сказала мне пару ласковых. Естественно, по-русски. И все же… Жена моя — мент, причем мент не по странному стечению обстоятельств, а так же, как и я, — по жизни. Ведь только такой мент способен пойти на подобную авантюру: посвятить несколько дней переводу со словарем трехсотстраничного немецкого текста.

С каждой, с трудом переводимой страницей моя версия о контрабанде трансплантатов получала все большее подтверждение. Фамилии персонажей книги оказались лишь слегка измененными, и я без труда узнавал некоторых героев нашего морговского расследования.

Главным действующим лицом был профессор Ротвангиг (нем. Rotwangig — румяный), непосредственно руководивший санитарами и организовывавший отправку человеческих органов в Западную Европу. Схема нелегального бизнеса была расписана довольно подробно. Переправка трансплантатов осуществлялась в специальных контейнерах, обложенных льдом, из порта Прибалтийск на берегу Финского залива в Германию. Только туда, ибо срок консервации этих материалов не превышал двух суток.

Несмотря на то, что книга была художественной, содержащаяся в ней информация красноречиво указывала на возможную причастность профессора Румянцева к этим преступлением. А отсюда цепочка напрямую вела уже и к недавним убийствам санитаров морга. Что ж, мои титанические усилия следовало вознаградить рюмочкой-другой чего-нибудь благородно-вкусного.

Галка же всерьез увлеклась этой книгой. С чисто женским любопытством она занялась переводом тех мест, где была прописана сквозная любовная история. На мой взгляд, эта линия была нужна автору исключительно для внешнего антуража и не несла в себе никакой смысловой нагрузки. Или хотя бы эротической.

Я удобно устроился на кухне, включил видик и погрузился в любимую всеми мужчинами триединую нирвану — «на бочок — коньячок — боевичок». Однако от этого занятия меня вскоре оторвала жена, настойчиво штудировавшая книжицу.

— Послушай, Жора, это же интересно, — она ткнула меня носом в книгу, — вот здесь. Престарелый профессор Ротвангиг, его молодая жена и ее любовник, симпатичный врач-эксперт. Если перевести на русский, его фамилия будет звучать как Сухарников. Или Сухариков.

Занятно! Кто мог быть прототипом Сухарникова? Без вариантов — Твердохлебов. Что ж, теперь у меня появился хороший повод подкатиться к Ирине Сергеевне Румянцевой.

Салон мадам Румянцевой размещался на первом этаже «сталинского» дома неподалеку от станции метро «Парк Победы». Я расплатился с водителем, поднялся по мраморным ступенькам к входной двери и нажал на кнопку звонка. Где-то вдалеке послышалось традиционное для наших дней бездарное треньканье «а-ля Моцарт», и некоторое время спустя стройная ухоженная блондинка открыла мне дверь и томно спросила о цели моего визита. Я назвал свою фамилию и сказал, что мне нужно к Ирине Сергеевне и что мне назначено. Блондинка утвердительно кивнула и поманила меня за собой на второй этаж. (Я не лукавил — мне действительно было назначено: примерно два часа назад я позвонил в салон и, представившись эдаким нуворишем, затребовал личную аудиенцию у хозяйки на предмет консультации по вопросам стоимости мероприятий по превращению своей жены-лягушки — прости, родная! — в Василису Прекрасную.)

В просторном представительском помещении, где за большим столом восседала Ирина Сергеевна, была еще одна дверь, которая вела в соседнюю комнату. Судя по всему, там хозяйка принимала исключительно VIP-персон, либо просто отдыхала от трудов своих праведных. В любом случае меня туда не пригласили.

Надо сказать, что Румянцева совсем не производила впечатление бизнес-леди. Маленькая, смуглая, с короткой стрижкой, в очках без оправы, она больше походила на школьную учительницу. Однако после того как в ответ на мое приветствие Ирина Сергеевна улыбнулась, сравнение с училкой улетучилось. Улыбка была потрясающей. Хотя… Все женщины, как известно, прирожденные актрисы.

Я присел в любезно указанное мне кресло:

— Прошу прощения, Ирина Сергеевна! Я вынужден сразу же признаться вам в маленькой лжи: я не являюсь потенциальным клиентом вашего салона. Я всего лишь журналист, — с этими словами я вытащил из кармана красную книжицу удостоверения, — и мне крайне необходимо побеседовать с вами. Еще раз прошу прощения, просто во время нашего телефонного разговора у меня не было полной уверенности в том, что вы захотите пообщаться с прессой.