Сергей Рокотов - Час совы

После легкой поддачи, Филипп прямо при Вике рассказал о своих финансовых проблемах. Услышав сумму, которую должен кредиторам сын, Рыльцев почесал седую кудрявую голову. А затем стукнул кулаком по столу.

- Не потерплю, чтобы моего сына из-за каких-то презренных денег прирезали в подворотне! Не потерплю!

... Через несколько дней Филипп полностью рассчитался со своим злобным кредитором, даже немало озадачив его отмороженных представителей. Но, отдал, так отдал, что поделаешь? Рассчитался Филипп и с более мелкими кредиторами, и с банком...

А ещё через несколько дней ровно в полночь раздался телефонный звонок. - Как живешь-можешь, пустой бамбук? - загундосил в трубке старушечий голос.

При звуке этого голоса у Филиппа сразу пересохло во рту, а на душе стало так погано, как будто её кто-то вскрыл и смачно плюнул в нее. Сердце яростно забилось... Рано же они напомнили о себе. - Чего молчишь, как сыч? О тебе беспокоятся, не дают тебе соскучиться... Говори, как живешь... Хорошо живу, - каким-то деревянным голосом отрапортовал Филипп. - Это плохо. Ты не должен жить хорошо. Ты должен жить плохо, потому что ты злодей и убивец. Но мы добрые, мы очень добрые люди... И не желаем тебе зла... Ты одинок и нелеп, ты ходишь по миру злобным волком, а вернее, шакалом и мешаешь жить другим. Тебе надо остепениться. А что для этого требуется? Ну? Экой тупой... Жениться для этого требуется, вот что... - На ком? - совсем уже деревянным голосом спросил Филипп, чувствуя дикую боль в висках. - Ну, тупой! - закричала старуха, потом выдала куда-то в сторону тираду отборного мата и снова стала втолковывать Филиппу суть дела: - На Алисе Кружановой, разумеется, на ком же еще, орясина ты московская! Она же ждет от тебя ребенка, поскребыш ты неумный... Вот и женись!

- Издеваешься? - тихо спросил Филипп. - Ага... Точно так, голубь... Издеваюсь... И не надо укорять меня в этом, а то я тебя тоже кое в чем укорю... Короче, либо ты женишься на Алисе Кружановой, либо прямые доказательства твоего преступления лягут на стол прокурора. Фирштейен, бамбук? - Понял, понял... Трудновато будет только. Мы с ней поссорились на высоком уровне, на отцовском, - поделился своей проблемой Филипп. - Ну и что? Преодолей... Речь-то о твоей жизни идет, не о чем-нибудь... Когда что-то очень нужно, человек на многое способен. А тут дело и вовсе не пропащее... Явись, встань на колени, валяйся в ногах, наплети что-нибудь, враль ты ещё тот и актеришка не хуже иных модных... Выигрыш-то каков? Во-первых - жизнь, во-вторых - свобода, в-третьих - родство с Кружановым... А? - причмокнула она, - каковы перспективы, прикинь, обалдуй... Ладно все, действуй, некогда мне... И не вздумай юлить, следить будем как никогда... Пока... Удачи тебе!

Делать было нечего, приходилось подчиняться... Однако, надо сказать, что в этом случае он выполнял приказ с большей охотой, чем предыдущий...

Алиса жила в это время на даче.

Филипп приперся туда в середине дня с таким расчетом, чтобы родителей не было дома. Но охранник не пустил его дальше глухих мощных ворот. Следующим этапом был телефонный звонок. Подошла мать и вежливым холодным тоном попросила его больше сюда никогда не звонить. Но Филипп, зная, что его женитьба на Алисе - вопрос жизни и смерти, не собирался отступать. Он выследил Алису, садящуюся около дачных ворот в белый "Мерседес" и подбежал к ней.

Преданный телохранитель Алисы Женя Гуреев мощной грудью встал перед ним, но Алиса сделала ему жест, чтобы он отошел. - Надо поговорить, шепнул Филипп. - О чем? О твоей подлости? - ответила Алиса. В её серых глазах блестели кристаллики слез. - Дорогая, ты же ничего не знаешь, я должен тебе все рассказать, - нашептывал он. - Что-то произошло?

- Неужели ты полагаешь, что я просто так стал бы отказываться от тебя? Какая нелепость... Будь умнее, дорогая моя... Неужели ты не понимаешь, что меня заставили, вынудили, мне угрожали... И главное, что угрожали не моей жизнью, она для меня без тебя не представляет никакой ценности, грозили твоей жизнью... И я вынужден был...

Алиса слегка дотронулась до его локтя пальчиком, на котором красовалось миниатюрное колечко с великолепным бриллиантом изрядных карат. - Садись в машину, поедем в Москву, - шепнула она. - Здесь сейчас мама, при ней разговора не получится, она не хочет тебя видеть... Слишком уж ты её задел за живое...

Они сели в машину, и "Мерседес" помчал их в Москву на Никитский бульвар, где в недрах семикомнатных апартаментов можно было спокойно побеседовать.

... Когда захлопнулись двери квартиры, Филипп бросился перед Алисой на колени и стал покрывать её ноги поцелуями. - Я не могу без тебя, я покончу с собой, мне страшно, этот жестокий мир убивает меня... У нас ребенок, твой ребенок, мой ребенок... Только в этом я вижу смысл жизни...