Чарльз Тодд - Признание

Ратлидж почти не сомневался в том, что на средней ферме, где жили Нэнси Бразерс с мужем, аэродрома не было. Будь он на месте армейского начальства, он бы выбрал ферму, которая стоит ближе к устью реки. Оттуда легче взлетать ночью; туда легче посадить подбитый самолет. Кроме того, оттуда проще следить за вражескими цеппелинами, которые, ориентируясь по рекам, движутся к Лондону… В конце концов, Франция не так уж далеко отсюда; должно быть, нетрудно было преодолевать небольшой участок открытого моря.

Путь Ратлиджу преградила невысокая сетка — наверное, ограду поставили, чтобы коровы не выходили на дорогу. Вдали, на фоне звездного неба, чернела какая-то постройка. Она могла оказаться и домом, и амбаром. Ратлидж решил осторожно разведать обстановку. Главное — не разбудить фермера.

Сетка заржавела и местами порвалась, но высокая трава и вьющиеся лозы послужили ей поддержкой. Обвив столбы, они создали труднопроходимый барьер, более надежный, чем сама ограда. Найдя пролом футах в двадцати дальше по дороге, он с трудом продрался сквозь дикую ежевику и шиповник и выбрался на поле. Он медленно пошел вперед, глядя себе под ноги, и вскоре обнаружил место, где когда-то находился аэродром. От казарм и ангаров сохранились лишь остатки фундаментов. На месте летного поля даже трава росла по-другому… Вернувшись, чтобы осмотреть развалины, Ратлидж споткнулся о невысокую кучку камней и выругался. Ему с трудом удалось не упасть. Вдали залаяла собака, и он застыл на месте.

К сожалению, вскоре оказалось, что пес не сидит на цепи у дома фермера, как он надеялся. Лай делался все громче — пес несся к нему.

Ратлидж стоял неподвижно. Когда пес оказался футах в пятидесяти от него, он тихо свистнул и вытянул руку ладонью вниз. Пес, большой, черный, замедлил бег, потом замер на месте. Хвост его застыл, шерсть на загривке встала дыбом. Ратлидж присел на корточки и позвал:

— Ко мне! Умница, хороший песик! — Он говорил тихо, не сводя глаз с животного. И вдруг пес опустил хвост и завилял им, а затем, вытянув морду, понюхал пальцы Ратлиджа.

Прошло добрых два года после того, как аэродром закрыли, но пес наверняка запомнил живших здесь веселых и приветливых людей. Наверное, он принял Ратлиджа за одного из них и даже позволил погладить себя за ушами.

Они вместе побрели по полю, а потом повернули к дому. На заднем дворе Ратлидж увидел аккуратно сложенные доски и кучи кирпичей. Бережливый фермер прибрал все, что оставили после себя Королевские военно-воздушные силы. В другой куче лежали сломанные пропеллеры, треснутые распорки шасси и даже обрывки и обломки брезента и металла. Видимо, какой-то самолет рухнул или пострадал в воздушном бою, и такие же бережливые механики из наземной службы спасли, что могли. Интересно, подумал Ратлидж, на что фермеру эти обломки?

Пес побрел на двор, а Ратлидж повернул назад, туда, откуда пришел. Найти дыру в ограде оказалось труднее изнутри, но после нескольких неудачных попыток он все же выбрался на дорогу.

Он зашагал назад, к деревне. Почти дошел до нее — вдали уже блеснула река, — как вдруг услышал, как скрипят весла в уключинах и тихие голоса разносятся над водой. Потом совсем близко от него послышался шорох — лодку затаскивали на глинистый берег.

Ратлидж быстро спрятался в тени большого платана на повороте дороги. Нависшие над головой ветви и листва надежно укрывали его.

От реки на дорогу поднялись три человека. Они шли молча и гуськом прошагали мимо «Гребной шлюпки», прижимаясь к стене. Участок, на котором стоял паб, был обсажен высокими кустами; крыша отбрасывала тень, в которой нетрудно было спрятаться. Когда трое выбрались на главную улицу, Ратлидж заметил у каждого на левом плече тяжеленный рюкзак. Все они слегка горбились. А в правой руке каждый тащил дробовик; стволы тускло поблескивали в лунном свете.

Контрабандисты, понял Ратлидж и попятился. Спина коснулась шершавой коры. Против трех дробовиков ему точно не выстоять.

Троица тем временем без единого слова разделилась. Двое поспешили дальше по главной улице; третий направился прямиком к нему.

Ратлидж понял, что ему остается только одно: стоять на месте, прижавшись к стволу платана, и готовиться ко всему. Времени на то, чтобы надвинуть шляпу глубже на лоб или хотя бы отвернуться, у него не оставалось. Он осторожно опустил голову так, чтобы подбородок почти касался воротника, и стал ждать.

Хэмиш беспрестанно ворчал у него в голове. Ратлиджу казалось, что он тоже ждет, спрятавшись где-то у него за спиной. И все же он понимал, что на самом деле никакого Хэмиша рядом нет и он ничем не поможет, если дело дойдет до схватки.