Чарльз Тодд - Признание

— Моя фамилия Финли. Я ведь вам говорил.

— А по-моему, нет.

— Я не убивал их… — сердито возразил его собеседник, сделав несколько шагов вперед. Под козырьком кепки отчетливо выделялись белки глаз.

— Я арестую вас за убийство людей, давших вам кров и любовь в то время, когда вы сами были жертвой. Скажите, это вы убили миссис Рассел и ее сына?

— Нет. Вы не имеете права… будь я проклят… это неправда! — начал он, стоя футах в десяти, не дальше, и Ратлидж почувствовал напряжение, когда его собеседник шагнул чуть ближе. — Моя фамилия Финли! — Он осекся, когда из одного дома у них за спиной вышла пожилая пара и зашагала в другую сторону.

Ратлидж подождал, пока они окажутся вне пределов слышимости.

— По-моему, Харолд Финли мертв. И именно поэтому вы пока живы.

— Вы ошибаетесь. Не надо мне было сюда приходить, не надо было встречаться с вами. Я поступил так ради майора.

— Фаулер, вы не очень хорошо умеете лгать. Что на самом деле произошло в усадьбе «Берег»?

Его собеседник дернулся, и Ратлидж резко сказал:

— Если вы сейчас убежите, я вас найду. Сколько бы времени на это ни ушло. И когда я найду вас, то передам армейскому начальству.

— Я не хотел, чтобы они умирали! — воскликнул его собеседник. — Боже мой, неужели вы думаете… потому-то я и бежал. Чтобы все кончилось. Но ничего не кончилось, верно? Тот, кто за всем стоит, наконец, явился и за Уайатом! И я не мог допустить, чтобы следующей его жертвой стала мисс Фаррадей.

— Если вы меня не обманываете, пойдемте со мной, нам с вами есть о чем поговорить. Даю вам слово, что я вас не арестую, если и вы в свою очередь дадите слово, что будете говорить правду.

Ратлидж ожидал, что Фаулер откажется. Но тот, как ни странно, быстро согласился. Видимо, ему тоже не терпелось освободиться от бремени, которое он нес слишком долго.

К удивлению Ратлиджа, Фаулер сразу спросил:

— Где?

У него на квартире находился Рассел. И Франс была дома.

— Хотите, пойдем к мисс Фаррадей? Там никого нет. Сможете уйти в любое время, когда захотите.

— Нет. Куда угодно, только не к ней.

— Тогда назовите место.

— Неподалеку отсюда есть паб.

— Там слишком людно.

— Да, наверное, вы правы.

— Неподалеку от Скотленд-Ярда стоит моя машина. Можем посидеть в ней.

Фаулер долго думал и, наконец, сказал:

— Ладно, хорошо. Но мне нужна еще одна гарантия. Обещайте, что не будете выяснять, под каким именем я живу сейчас.

— Хорошо!

Хэмиш уже сомневался, неужели Фаулер согласится зайти так далеко. До того, как они дойдут до машины, у него будет много возможностей бежать.

Но Фаулер молча шагал за ним. Очутившись на Трафальгарской площади, где освещение было ярче, Ратлидж разглядел его изможденное лицо и запавшие глаза.

У самой машины Фаулер спросил:

— Чем я себя выдал?

— Вы не удивились, когда я рассказал об убийстве ваших родителей. А ведь никто из обитателей «Берега» об этом не знал. Миссис Рассел хранила все в тайне от двух других детей. Едва ли она посвятила в нее своего шофера. И еще вы сказали: «Он убил нас всех». А не « их всех».

Фаулер тихо выругался.

— А я-то думал, у меня все получится.

Они добрались до машины; сев и захлопнув дверцу, Фаулер откинулся на спинку сиденья.

— Как же я устал! — сказал он, закрыв глаза. — Думал, это никогда не кончится.

— Когда вы начали лгать? — спросил Ратлидж, дав своему собеседнику собраться с мыслями.

— Почти все, что я вам рассказал, — правда. Только все было наоборот. Я приехал рано утром и нашел умирающего Финли у кромки воды. Кто-то стрелял ему в затылок. Я точно не понял, что он мне сказал… возможно, лишь застонал от боли. Но слово очень напоминало слово «брат». Не знаю, есть ли у Финли братья. А потом я вспомнил, что Уайат всегда немного ревновал ко мне. Мы с Харолдом были примерно одного роста и сложения. И вдруг я вспомнил.

— Что вспомнили?

— Кое-чего я никогда никому не говорил. Даже миссис Рассел и полицейским. Когда я лежал в больнице, где врачи лечили мои раны, друзья родителей, их клиенты и наши соседи забрасывали меня открытками с добрыми пожеланиями. Вначале открытки вскрывали полицейские и мои адвокаты, чтобы удостовериться, что они меня не расстроят. Через несколько недель, убедившись, что в них ничего такого нет, они позволили мне самому вскрывать их. За неделю до выписки я получил открытку, в которой было всего две строчки… — Фаулер замолчал, стараясь успокоиться.

— Что там было написано?