Наталья Ботина - Соседкины проблемы в наследство

В больнице, надев белый замызганный халат и тапочки сорок-последнего размера, я, в образе элегантной дамы преклонного возраста поднялась на лифте в отделение травматологии, где меня уже с нетерпением поджидала Натка. Мы радостно обнялись, будто не виделись целую вечность. Коля определил жену в отдельную палату, поэтому никто не мешал нам разговаривать, даже Виктор вышел в коридор, чтобы не смущать нас.

— Ну, как ты тут?

— Нормально, — отмахнулась Натка, — пора выписывать. Сижу тут как инвалид, от скуки, представляешь, любовные романы начала читать, — усмехнулась она.

— Где ты их раздобыла? — удивилась я, зная предпочтения Натки к классической серьезной литературе.

— Витька у медсестры взял для меня. Врет, конечно, что для меня. Он для себя брал, а сам такую муть читать не может, вот и подкинул мне. Ему спокойнее, когда я чем-то занята. Ну, что у вас нового? Только рассказывай подробно, мне в двух словах не интересно, — сразу предупредила она.

Я поведала о том, как прошел допрос Панькова, как нам с Андреем пришла в голову идея поискать бывшую подружку Артема, чтобы выяснить у нее все о том, чем занимался парень до гибели. Пришлось также рассказать о том, как мы ошиблись, выбрав такое звучное имя Изольда, и даже о том, как мне пришлось успокаивать девушку Аню.

— Одним словом, целый день провели впустую, — удрученно вздохнула я.

— Почему же впустую? — ободряюще воскликнула Натка, — По крайней мере, мы теперь знаем, что Артем не имеет отношения к банде фальшивомонетчиков. Уже легче. И еще, твой Андрей прав — хорошо бы выяснить, что за сделку регистрировали Юля с отцом в регистрационной палате. Тогда хоть станет понятно, почему пытались убить старика, а может быть станет ясно, почему убили Артема.

— Согласна. Только как это выяснить? Старик-то как, совсем плох?

— Плох, — грустно подтвердила Натка, — Мне кажется, врачи уже отказались от него, просто ждут, пока он сам умрет, — понизив голос, проговорила она.

— Как так? — ужаснулась я.

— Может я и выдумываю, но он лежит в отдельном боксе и к нему почти никто не заходит. Воткнут капельницу и она капает медленно-медленно целый день.

— Как же так?

— Откуда мне знать. Я в медицине мало что понимаю. Просто в кино показывают, будто когда жизнь человека в опасности, возле него такая суета, а тут — полный штиль. Даже обидно за дедулю. Дочка и та, пришла на пять минут, с врачом пошепталась и исчезла.

— Да, дела, — вздохнула я, — старика уже ни о чем не спросишь.

— Так давай эту Юльку прижмем, — горячо заговорила Натка, — подумаешь цаца! Захватим ее так же как Панькова и заставим все рассказать. Потом еще спасибо скажет.

— За что? — скептически отозвалась я.

— Как за что? Мы, может, ей жизнь спасаем!. Кто знает, что там на уме у этого Мирона?

— Ох, не знаю, — я вздохнула так, будто несла непосильную ношу и не знала, как от нее избавиться.

— Не вздыхай, подруга, прорвемся как-нибудь! — оптимистично потрепала меня по плечу Натка.

Я просидела у Натки в палате до темноты, пока санитарка не предупредила, что скоро закроют все двери на ночь и выйти из здания больницы будет проблематично. Уходить не хотелось. Возвращаться в чужую квартиру я не спешила, а остаться у Андрея мне почему-то было неудобно, даже после того, что было между нами утром. И все же пришлось расстаться с подругой. Внизу в машине меня ждал Андрей. Он давно управился со своими делами и уже второй час томился в ожидании.

— Ко мне? — с надеждой спросил он.

Я отрицательно покачала головой. На Андрея в этот момент я не смотрела, боялась не выдержать разочарованный взгляд.

— Тогда к тебе, — утвердительно заявил он. Я нерешительно глянула на него, но «нет» не сказала, откладывая этот ответ на «потом».

Когда Андрей притормозил возле дома, где я временно обосновалась, на дворе уже стемнело.

— Пойдем, — сказала я после недолгого раздумья, как будто до этого никак не могла решиться.

— Да ладно, Тань, я домой поеду, — грустно отозвался он, — ты устала, тебе надо отдохнуть и от меня в том числе.

— Пошли, пошли, — весело улыбнулась я, — комнат много, думаю, места хватит, да и мне так спокойнее.

— Ты за меня не переживай. Не будут же они меня каждый день расстреливать.

— А я не только за тебя переживаю, но и за себя тоже, — осекла я его, зная, что против такого аргумента он устоять не сможет.

Андрей сразу раскусил мой хитрый ход, но виду не подал. Лукаво прищурившись, он лишь неуверенно спросил: