Андрей Остальский - Жена нелегала

Но принц-интеллигент никак не объявлялся. С официантами и парикмахерами было скучно, учителя в их городе подобрались в большинстве своем уже женатые, а немногие холостяки казались людьми глубоко закомплексованными и несчастными. Или не интересовались женщинами вовсе. В риелторском агентстве, где Джули работала, и коллеги, и некоторые клиенты считали своим долгом за ней слегка приударить, но выходить замуж никто не предлагал. И слава богу! Потому что… Ну, в общем, понятно почему. Недаром агенты по торговле недвижимостью — это одна из самых презираемых в Англии профессий. Конечно, тут есть преувеличение, несправедливое обобщение. Не все они такие бессовестные и в то же время ограниченные, примитивные люди, как это себе представляют. Но доля истины в этом расхожем мнении все же была. А исключения подтверждали правило.

Исключения к тому же были давно и счастливо женаты. Эх, вздохнула Джули. Придется выбирать между Джоном и Робертом.

Она вдруг вспомнила симпатичного Джейкоба, с которым очень любила целоваться в шестом классе. Но, если честно, дальнейшая его судьба не то чтобы так уж сильно ее волновала. Хотя она иногда и делала вид, что ей было интересно узнать, что с ним произошло. На ком он женился и какие дети у него родились. Но своего кота Эдвина она любила все-таки больше.

Ну и насчет поцелуев. Конечно, ей было небезразлично, с кем будет приятнее целоваться: с бухгалтером Джоном или строителем Робертом.

Завидные были женихи, по фолкстонским меркам. Джон работал бухгалтером в компании «Сага». Целоваться с Джоном, с его не совсем правильной формы головой, тонким противным смехом и манерой что-то без умолку рассказывать, явно хуже, чем с кряжистым, но свежелицым, мужественным Робертом. Но у Джона другие большие плюсы. И не только постоянный контракт и корпоративная пенсия. Важно и то, что он много читает, с ним можно вести разговоры о театре и книжных новинках. Даже в живописи чуть — чуть смыслит. По крайней мере, может отличить импрессионистов от сюрреалистов.

А Роберт не лишен чувства юмора, но слово «импрессионист» выговорить не может, да и не желает он его выговаривать. Зато считает себя знатоком современной музыки. Прослышал, что тетушка обожает оперу. И решил к ней подольститься. Встретив ее на станции, завел разговоры на музыкальные темы. Сообщил ей, что он тоже не только хеви-метал уважает, а и попсу всякую, Клифа Ричарда, например. А это, с его точки зрения, как раз и было что-то похожее на оперу. Думал, что тетушка после этого увидит в нем родственную душу. А получилось наоборот — с того момента он совсем низко пал в тетушкиных глазах.

Джули не была девственницей, но что там произошло в колледже однажды ночью с высоким, худым и несколько высокомерным Лайонеллом, она до конца не поняла. Удовольствия точно не получила. Читала потом всякую литературу и размышляла. Надеялась, что и эту часть жизни освоит, природа возьмет свое, и пробудится то, что надо. Неприятное слово «оргазм», но надо это дело освоить, а то неудобно перед товарками.

Ну и детей надо родить, эта перспектива радовала безусловно. Так что в целом Джули позитивно была настроена в том, что касалось сексуально-марьяжного направления. Хорошее дело. Хотя, конечно, надо признать, что оба претендента на ее руку, сердце и прочее — занудноваты. Как женятся, будут непременно на диване валяться и дурацкий футбол и крикет смотреть каждый день. Но что поделаешь, такова жизнь. Другого не дано. Другое — в книгах. Которые, слава богу, никто читать ей не запретит! А вот заглядываться на всяких чужих красавцев — пустое дело.

И вдруг она увидела незнакомца совсем рядом с собой. Он смотрел ей прямо в глаза и широко улыбался. У него был потрясающий рот. И ошеломляющая, сбивающая с ног улыбка.

Потом он вдруг почему-то смешался. Как будто испугался. Заробел, что ли. Хотя как такой красавец может робеть, было непонятно. И именно это поразило ее больше всего. И растрогало.

А он, глядя в сторону, пробормотал: «Извините меня». И быстро ушел, поднялся на вторую палубу.

Джули села перевести дух. Голова кружилась. Но тут объявили, что паром подходит к Фолкстону, надо было взять себя в руки и идти искать тетушку. Забыв о нелепом приключении. Хотя рассказать кому — не приключение, а чушь какая-то. Ну, улыбнулся. Ну, извинился. Ну, ушел. Ну, красивый. А дальше-то что?

Но когда Джули поднялась на вторую палубу, тут обнаружилось невероятное: незнакомец, по дикому совпадению, выбрал тот самый угол, в котором скрывалась со своим журналом тетушка. И даже уселся, по незнанию, на место Джули. И теперь тетушка сердито выговаривала ему. Объясняла, видно, что место занято. И он как раз собирался встать, но тут увидел приближающуюся Джули и растерялся. В глазах у него шла смена каких-то странных выражений — от испуга до чего-то похожего на восхищение. Хотя последнее ей, наверно, привиделось.