Андрей Остальский - Жена нелегала

У коллег уже были свои планы и рабочие обязательства. Пришлось чуть ли не умолять, унижаться, заискивать и перед Виллерсом, и перед худосочным племянником, потому что они должны были взять на себя ее работу на последний час в среду. Ну и врать пришлось, отвечая на вопрос, что это ей так приспичило. Врать она ужасно не любила, и потому получалось у нее это совершенно неубедительно. Коллеги посматривали на нее подозрительно и бог его знает что говорили у нее за спиной.

Без двух минут четыре она вошла в «Кафе Ройял». В зале было пусто, только одна какая-то пара довольно пожилых туристов пила чай в уголке. Как только официант отворачивался, они начинали хватать друг друга за руки. И даже, кажется, под столом за коленки. Ясное дело, любовники! Оторвались от своих половин и безобразничают на старости лет.

Джули тоже уселась в углу, потому что и ей не хотелось, чтобы ее заметили с улицы. Вообще место было выбрано неудачное. Тетка, конечно, сюда не забредет, но кто-нибудь из общих знакомых может. По закону Мёрфи, закону подлости.

Джули нервничала, а Карл все не шел. На семь минут опоздал. Она уже начала думать: все, не придет. И как она, дура, могла согласиться?

И вдруг он появился. Как будто материализовался из воздуха. Джули потом много раз будет изумляться этой его способности появляться и исчезать мгновенно, незаметно и бесшумно, пока не привыкла наконец. Один из многочисленных его талантов, которые ей только предстояло открыть.

И вот он сидит напротив и внимательно и чуть-чуть грустно смотрит на нее. Даже головой, кажется, покачал — как будто обнаружил в ее внешности признаки опасной болезни.

— Что-нибудь не так? — спросила Джули и обрадовалась — теперь она обрела свой голос, свою обычную, слегка ироничную манеру.

Но это долго не продлилось. Он начал говорить, и через несколько секунд она уже была загипнотизирована, покорена. Ничего больше не надо было ей в жизни, только сидеть, слушать негромкий, обволакивающий голос и смотреть, смотреть не отрываясь в эти глаза, на эти волосы и губы.

И как-то между прочим вдруг пришло понимание — с ним не нужно будет чего-то там ждать, что-то такое в себе развивать, тренироваться по книгам сексуального образования. Ничего подобного не потребуется, все произойдет само собой и немедленно. Да хоть прямо сейчас. Вот пригласит его сейчас домой, и все тут же обязательно и случится. И будет замечательно, красиво, незабываемо. Всякие оргазмы и что там еще. Все будет!

Откуда это было известно? Да непонятно откуда. Известно, и все тут.

Джули покраснела. Какой ужас! Это же просто разврат! Может, это пара в углу своим примером так на нее подействовала? Или вдруг забродили в ней знаменитые женские соки, о которых она столько слышала и читала, но в существование которых до сих пор до конца не верила?

Она как бы вдруг разделилась на двух Джули: одна с упоением внимала рассказу о необычной, полной приключений жизни вольнонаемного фотографа, который колесит по всему миру, живет в самолетах и на поездах, чуть ли не весь земной шар изъездил и все войны освещал. И чего только он не навидался, жизнью рисковал, но стал знаменит в своем деле, очень неплохо зарабатывает, хотя, бывает иногда, мечтает все-таки о своем уголке, тихом пристанище, где можно было бы перевести дух.

А вторая Джули наслаждалась бархатным голосом, который проникал во все поры ее организма, его губами, ровными белыми зубами, его сильными длинными пальцами. И — да, да — мысленно раздевала его и себя заодно, воображала их обоих голыми, на ее кровати, да хоть на ковре, да где угодно. И упивалась этой греховной картиной совершенно.

Она не понимала только, сможет ли сделать ему неприличное предложение, справится ли, выговорит ли жгучие слова, не потеряет ли голос. А что же делать? Просто взять его сейчас за руку и вести к себе домой, ничего не говоря? Да он, наверно, будет шокирован. Подумает: маньячка какая-то…

Понятно одно: надо заполучить его, хоть ненадолго! Даже если на один раз всего, потом будет что вспоминать всю жизнь. И ребенка, ребенка бы от него родить или двух, да чем больше, тем лучше! Красивых, умных, счастливых. Потому что какие еще от него могут быть дети?

Но как объяснить ему все это? Да еще так, чтобы он не испугался? Да и как слова подобрать?

— Вы знаете, Карл… — попробовала она, но тут же осеклась. Хрип какой-то выходил. Ничего не получалось. Ничего!

— Вы с кем живете? — вдруг спросил он. Он будто помогал ей.