Элли Гриффитс - Камень Януса

На другом конце провода возникла недоуменная пауза.

— Ничего не понимаю, — наконец произнесла доктор Пател. — Сэр Родерик Спенс не страдает болезнью Альцгеймера.

— Вот как?

— Его ум, на удивление, острый. Осмелюсь предположить: острее нашего с вами, старший инспектор.

Нельсон повесил трубку и задумался.

— Интересный бог этот Янус.

— Согласна. — Рут оторвала взгляд от мозаики.

— Разумеется, божество второго плана, как Морфей, Немезида или Геката.

— Божества второго плана и есть самые злодеи, — легкомысленно заметила она.

— Еще какие.

Джуди прикидывала возможности на вечер: зал игровых автоматов, торговый центр, нескончаемый чай со сливками или возвращение в отель и рассматривание обоев — розовых в зеленую сетку. В итоге она решила пойти в кино. В таких кинотеатрах чувствуешь себя как дома: одни и те же потертые красные ковры, запах поп-корна, одинаковые постеры и открытая витрина со всякой ерундой. Кажется, что даже отпечаток пальца на обертке плитки бразильского шоколада везде одинаковый.

Джуди сто лет не была в кино. Им с Дарреном нравились разные фильмы, и она, если ей хотелось что-то посмотреть, ждала, когда картина выйдет на DVD. Но сейчас кино ей требовалось, чтобы остановить смену кадров в ее голове, отвлечь сознание от сказанных сестрой Иммакулатой слов: «Повсюду кровь — на стенах, на одеялах на полу. Он хотел, чтобы я смочила руки в ее крови. Объяснил: таков ритуал».

В фойе было пусто. Джуди долго колебалась между триллером и музыкальной лентой о подружках невесты. Выбрала все-таки триллер. Они встречались с Дарреном с семнадцати лет, и он начал поговаривать о браке. Она же, к собственному удивлению, была категорически против. Мысль о том, что в храме придется пройти по проходу к алтарю в пышном белом наряде, не укладывалась в голове — настолько ей было это чуждо. Она бы чувствовала себя неловко. Джуди терпеть не могла находиться в центре внимания. Это было одно из ее качеств, благодаря которым она стала хорошим детективом.

В зале сидели всего четверо: пожилая пара, мужчина с настолько подчеркнутой внешностью извращенца, что мог вполне оказаться работающим под прикрытием полицейским, и сама Джуди, Она выбрала задний ряд, ела шоколадные шарики с начинкой и не могла избавиться от чувства вины: считала, что зал кинотеатра в рабочее время не место для человека ее возраста. Однако здесь совсем не чувствовалось времени: легко представить себя не только где угодно, но и в какой угодно час. В мире кинотеатров всегда темно.

Триллер оказался захватывающим, хотя Джуди совсем забыла, как неразборчиво мямлят американцы. Постоянно хотелось податься вперед, словно старой даме с допотопной слуховой трубкой: «Я не расслышала, что вы сказали, молодой человек?» А музыка была настолько громкой, что просто вдавливала ее в кресло. Ей давно не случалось посещать клуб или другие заведения, где так громко играют. Привыкла к нежному мурлыканью своего айпода. Поистине надо чаще выходить из дома.

Но постепенно Джуди стала вникать в сюжет: ФБР раскрывает заговор с целью убийства президента, и сразу неизвестно откуда появляются «чужие». Она замерла, когда кто-то из героев неразборчиво прошамкал имя своей младшей сестры — Иокасты.

Иокаста.

Что такого в этом имени, отчего в голове Джуди зазвенели тревожные колокольчики? Не обращая больше внимания на попытки экранных персонажей взорвать Эмпайр-стейт-билдинг (распространенная тема после трагедии одиннадцатого сентября), она принялась вспоминать о событиях последних часов. Джуди обладала отличной памятью — еще одна причина, почему Нельсон просто обязан повысить ее в звании. Иокаста… Иокаста. Вот оно!

«Мне было двадцать три года. Он звал меня своей Иокастой».

В следующее мгновение Джуди, спотыкаясь, выбежала из кинозала, нисколько не сомневаясь, что так никогда и не узнает, кто из троих — Тодд, Брэд или Шэннон — спас планету. В фойе опустилась на пыльную, замусоренную поп-корном ступеньку. Нашла свой телефон «блэкберри», набрала в поисковике имя Иокаста и получила ответ: «Царица Фив, жена Лая, мать, а позднее и жена Эдипа».

Мать, а позднее жена Эдипа.

Эдип женился на Иокасте, не зная, что она его мать. Отсюда возникает комплекс. Но с какой стати сэру Кристоферу, человеку намного старше Орлы, звать ее своей Иокастой?

Джуди еще порылась в памяти, вспомнила генеалогическое древо семьи Спенс, которое нарисовала в своей тетрадке. Родерик родился в 1938 году. Если Орле, сестре Иммакулате, теперь семьдесят пять лет, следовательно, она родилась в 1933 году. Когда умерла ее дочь, ей было двадцать три, а Родерику восемнадцать. «Он звал меня своей Иокастой».