Энн Перри - Тишина в Хановер-клоуз

Наконец было объявлено о начале ужина. Все парами перешли в столовую и расселись по местам, которые тщательно выбрала для них Веспасия: Харриет рядом с Феликсом и напротив Джека, чтобы он мог наблюдать за их лицами, Джулиан рядом с Шарлоттой и, что самое важное, Лоретта и Гаррард радом друг с другом, под люстрой, чтобы от Шарлотты, сидящей прямо напротив них, не укрылось ни легчайшее подрагивание лицевых мышц, ни мелькнувшая в глазах тень.

Подали суп из омаров, и разговор постепенно угас. Следом за супом принесли рыбу, а потом горячую закуску — кнели из кролика. Когда все приступили к филе ягненка, тетушка Веспасия с благосклонной улыбкой повернулась к Джулиану.

— Насколько я понимаю, в Министерстве иностранных дел вы считаетесь восходящей звездой, мистер Данвер, — сказала она. — Очень ответственная ситуация, но в ней есть и свои опасности.

— Опасности, миссис Камминг-Гульд? — удивился Джулиан. — Уверяю вас, я редко покидаю необычайно комфортные и совершенно безопасные кабинеты самого министерства. — Он улыбнулся Веронике и снова посмотрел на Веспасию. — А если меня командируют за границу, в какое-нибудь посольство, я буду настаивать на Европе.

— Неужели? — Ее серебристые брови изогнулись еще больше. — А на какой стране вы специализируетесь?

— На Германии и ее интересах в Африке.

— В Африке? — переспросила она. — Если я не ошибаюсь, у кайзера там имперские планы, которые неизбежно вступят в противоречие с нашими. Вам придется участвовать в деликатных переговорах.

Джулиан продолжал улыбаться. Разговоры смолкли, и все повернулись к нему.

— Конечно, — признал он.

Уголки губ Веспасии слегка приподнялись.

— А вы не боитесь предательства или какой-нибудь мелкой непреднамеренной ошибки, которая может сыграть на руку противной стороне… соперникам нашей страны?

Джулиан открыл рот, собираясь отмести ее опасения, но слова замерли у него на губах, а по лицу пробежала тень. Однако он быстро справился с собой.

— Разумеется, следует быть осторожным, но за пределами министерства такие вещи не обсуждаются.

— И конечно, вы точно знаете, кому можно доверять. — В устах Шарлотты это прозвучало скорее утверждением, чем вопросом. — Мне кажется, предательство начинается с малого. Сначала сообщают нечто конфиденциальное, возможно, тому, в кого влюблен. — Она посмотрела на Харриет, затем на Феликса. — Любовь заставляет забыть о нравственности, — тихо прибавила Шарлотта, вспоминая о том, что делает сама в эту самую минуту, забыв о дружбе, о законах гостеприимства — ради любви, которая сильнее всего этого. Нет, она не считала, что поступает правильно, что любовь ее оправдывает; это просто инстинкт, как у животного, которое защищает свое.

Бледные щеки Феликса покрылись красными пятнами. Соня перестала есть и стиснула вилку с такой силой, что проступили костяшки пальцев. Возможно, она не такая самодовольная, как кажется.

— Я думаю, вы… романтизируете, мисс Барнаби, — с запинкой произнес Феликс.

Шарлотта посмотрела на него с невинной улыбкой.

— Вы не верите, мистер Эшерсон, что любовь может быть такой сильной, что затмевает разум?

— Я… — Он понял, что попался, и улыбкой пытался замаскировать свое замешательство. — Вы принуждаете меня быть негалантным, мисс Барнаби. Мне следует сказать, что я не знаю такой женщины, даже самой очаровательной, способной задать мне вопросы, на которые я не вправе ответить?

Шарлотта на мгновение растерялась. Будь это так просто, она давно должна была уже догадаться.

— Вы не знакомы с таинственной женщиной в пурпурном платье? — выпалила она, не дав себе времени на раздумья.

Глаза Джека широко раскрылись, а тетушка Веспасия выронила вилку, которая с негромким стуком упала на стол. Вероника затаила дыхание и смотрела на Шарлотту так, словно та отбросила маску, а под ней оказалась морда крокодила. На лице Гаррарда не было ни кровинки; кожа приобрела желтовато-серый оттенок.

Молчание прервала Лоретта; голос ее звучал хрипло.

— Послушайте, мисс Барнаби, у вас склонность к мелодрамам, что в лучшем случае неуместно. Думаю, вам стоит пересмотреть свой список книг для чтения. — В ее словах проступала едва заметная неуверенность, легчайшая дрожь. Разумеется, она не знала, что Шарлотта видела ее лицо в дверном проеме оранжереи. — Не стоит увлекаться бульварными романами, — продолжала Лоретта. — Они огрубляют вкус.

— Мне кажется, она читала газеты, — поспешно сказал Джек.