Ирина Лобусова: Без суда и следствия

Неизвестная машина была достаточно далеко, чтобы я могла запомнить более подробно ее номера. Только один раз (там, на повороте) мне удалось мельком их увидеть. Наверное, ничто не воспринимается человеком так остро и трагично, как потеря свободы. Я старалась не нервничать и, чтобы избавиться от слежки, принялась выбирать наиболее запруженные машинами улицы и перекрестки. Все продолжалось более часа, а еще в студии я решила, что для разговора с Андреем мне следовало бы пораньше вернуться домой. Почему же я не поехала домой сразу? Начитавшись шпионских романов, не хотела привести за собой «хвост»? Но ведь я не делала ничего, чтобы вызвать с чьей-либо стороны подобную слежку. Я не имела никаких дел с мафией (правда, насчет Андрея я не была столь уверена). Скорей всего я не поехала домой потому, что во мне проснулся некий охотничий азарт, который не позволял мне струсить и капитулировать сразу. Словом, просто так захотелось поиграть в прятки! Сознаюсь — это была дурость.

Когда в очередной раз я выехала на центральный проспект, красные «Жигули» свернули в один из многочисленных переулков и пропали из виду. Остальной путь до моего дома был свободен. Когда я подъехала и остановилась у подъезда, то все еще продолжала испытывать легкий шок.

Накануне ночью (27 июля) я, конечно же, ничего не могла знать. Но, уже задыхаясь на рассвете от привидевшегося ночного кошмара, я точно знала — что-то должно произойти. Все изменилось в какую-то долю секунды — страшно и непоправимо. И не было следа от ночи настоящего счастья — словно рассвет навсегда унес последние счастливые секунды. Нестерпимо раскалывалась голова, и, думая, что схожу с ума, я вспоминала ночной кошмар.

Тяжесть пригибала меня к земле. Так бывает, когда задыхаешься и нехватка кислорода в крови вызывает ощущение тоски и тревоги. Тело содрогается от физической боли в суставах, и нет ничего, кроме страшной неопределенности в душе. Тяжесть давила сверху, словно кто-то бросил на меня чугунную плиту. В темноте поплыли радужные круги, хотела закричать, но не могла. Наверное, я просто открывала рот, как выброшенная на песок рыба. И сквозь это безумие услышала крик… Нет, не мой, а моего мужа. Я открыла глаза и села в кровати, повернувшись к Андрею лицом. И тогда меня затрясло… Ему тоже снился кошмар. Его лицо в тусклом свете раннего утра казалось искаженным какой-то чудовищной судорогой и застывало жуткой маской прямо на моих глазах. Я никогда не видела Андрея таким… Дьявольская гримаса, и это даже не ночь. Что же это, господи?.. Я сама чуть не закричала. Мне казалось, что лицо самого дьявола уставилось на меня. На его лбу выступила испарина, и через несколько секунд судорога прошла по всему телу. И выражение лица сразу стало испуганным, беззащитным. А потом он без сил выгнулся на подушке и сказал ясно и отчетливо: «Нет». Тогда я легонько толкнула его в плечо. Он был безумно напуган и некоторое время просто не мог прийти в себя. Я обняла его и принялась уговаривать:

— Все хорошо, это был сон, только сон, успокойся… Все уже прошло, все хорошо.

Наконец он остановил на мне вполне ясный взгляд.

— Господи, что это было?

— Просто ночной кошмар. Но он уже прошел, дальше все будет хорошо.

Муж посмотрел на меня тяжелым взглядом (так, как никогда не смотрел прежде), и я снова почувствовала странную тяжесть, придавливающую к земле уже в моем сне. Кошмар — снова чуть не стала хватать ртом воздух…

Тогда он сказал:

— Это не было сном. Я удивилась:

— Что ты имеешь в виду? Словно не услышав, он попросил:

— Скажи, что все хорошо… Скажи, что все уже закончилось!

— Да, все хорошо. Все прошло. Не о чем беспокоиться.

Он встал с кровати и начал одеваться.

— Куда ты уходишь?

Но он будто не расслышал моих слов.

Начала болеть голова, и я подумала, что все изменилось за какую-то долю секунды. Изменилось непоправимо и страшно. Что-то должно произойти.

Андрей оделся и ушел.

«ВЕЧЕРНЯЯ ГАЗЕТА», 28 ИЮЛЯ:

«… мы часто сообщали об альтернативном четвертом канале. Одно из крупных изданий охарактеризовало четвертый канал как отсталый, но именно на нем самые обыкновенные новости могут превратиться в сенсацию. Согласно социологическим опросам среди нашего населения, 78 % граждан считают работу правоохранительных органов резко отрицательной, а 54 % граждан (более половины) не чувствуют себя в безопасности даже в собственной квартире. В ближайшие дни все общественное внимание будет приковано к работе милиции больше, чем обычно. Город желает получить ответ на вопрос — кто убил 9-летнего Диму Морозова. И действительно ли в нашем городе появился маньяк, как сообщила в выпуске новостей четвертого канала ведущая Татьяна Каюнова. Кстати, выпуск новостей, который вела Каюнова, вызвал повышенный интерес благодаря эмоциональности, с которой диктор сообщила о зверском убийстве в эфир. Манера Каюновой (полное отрицание обычных дикторских норм — в начале ее работы профессионалы отметили как полный дилетантизм) создала каналу бешеную популярность. Все это может восприниматься как недостаток или как собственный неповторимый стиль, однако спору нет — только в новостях Каюновой события повседневности приобретают поистине общественный интерес. Мы постараемся в следующем номере сообщить вам более существенные детали происшедшей трагедии. Надеемся, что следственные органы и прокуратура сообщат имя главного подозреваемого, которое пока содержится в глубокой тайне».