Ирина Лобусова - Ветчина бедняков

— Не разговаривайте, пожалуйста! — монахиня довольно хорошо говорила по-русски, — вы в больнице нашего монастыря. Я переводчик.

— Моя жена… И сын… Они здесь? В больнице?

На мгновение женщина замолчала, и острая игла страха, впившись в его сердце, вдруг заскорузла, окрепла, навечно оставшись там…

— Мужайтесь, сын мой! Все мы в руках господа…

— Скажите… Скажите… Скажите… — он повторял это слово как особую мантру, и вдруг оно стало значить для него больше, чем вся жизнь…

— Мужайтесь, сын мой! Вам понадобится все мужество, чтобы выжить. Состояние ваше очень серьезно.

— Где они? — страх усилился, — ГДЕ ОНИ?!

— Ваши жена и сын отошли в мир иной, — монахиня тяжело вздохнула, — они скончались до приезда в больницу. И таксист тоже. Вы единственный, кто выжил. Мы будем молиться за них.

Он закричал. На одеяло хлынула кровь. Поднялась паника, вокруг замелькали белые халаты. Все стало покрываться смутным туманом. Только кроваво-красные пятна на простыне остались реальность.

Потом пришла боль.

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ.

Он возвращался в палату после прогулки по монастырскому саду, когда увидел, что в приемном покое больницы началось какое-то движение… на ходу он остановил одну знакомую медсестру, всегда относившуюся к нему лучше других.

— Что случилось?

— Очень тяжелый случай. Привезли двух детей — девочку 8 лет и мальчика 6-ти. Их сбил автобус. Будут оперировать, потом — в реанимацию.

— Они выживут?

— Мы все надеемся на лучшее!

Сестра убежала со всех ног. Он пошел по коридору — как всегда, прямо.

В палате его ждал лечащих врач.

— У меня есть для вас замечательная новость! — врач улыбался, довольно потирая руки, — уже завтра мы можем вас выписать!

— Правда? — безучастно спросил он. Раньше эта весть повергла бы его в восторг, но теперь он встретил ее с пугающим его самого равнодушием.

— Ну конечно! Прямо завтра вы сможете отправляться домой! Гостиницу, билеты — конечно, мы закажем все это…

Он кивнул. Несколько удивленный его безразличием, врач оставил его одного. Он сел на кровать и тупо уставился в стену.

Вечером та же самая сестричка пришла сделать ему последний укол.

— Как эти дети? — спросил он, тщательно пряча от нее взгляд своих глаз…

— Слава Богу, они выживут! Операции прошли очень успешно. У них есть все шансы поправиться!

— Они сейчас в реанимации?

— Ну да, там. Должны быть под особым наблюдением еще некоторое время. Врач еще не отключал системы, но скоро это должно произойти. Они очень скоро пойдут на поправку.

Он знал, где находится реанимация. Именно в реанимации он был так долго, когда его привезли… Сразу после аварии. Он стоял воле толстого стекла, глядя на два детских тельца, распростертых на огромных послеоперационных кроватях. Дети были подключены к искусственным системам. В прозрачных трубочках переливалась голубоватая жидкость. Сверху лился все тот же белоснежный больничный свет, когда-то показавшийся ему таким страшным и ярким. Теперь он ясно видел, что свет приглушен — но все равно, он казался ему ослепительным белым огнем уходящего ввысь, длинного коридора. Не земной свет…

Ночью его разбудили приглушенные голоса. Одевшись, он вышел в коридор, и наткнулся прямо на своего врача.

— Я слышал шум… Что-то случилось?

— Вам не стоит волноваться! Идите спать.

— Я здоров и завтра выписываюсь. Вы должны мне сказать!

— Дети умерли, — врач нахмурился, — в реанимации. И знаете, что самое странное? Все выглядит так, словно кто-то специально передавил системы, чтобы в них появились пузырьки воздуха. Утром мы сообщим в полицию.

В 8 утра он спустился по ступенькам монастырского госпиталя и в сопровождении врача и сестры — переводчицы пошел к автобусу больницы, который должен был доставить его в город. Он категорически отказался сесть в такси.

— Какой ухоженный у вас сад… — он довольно улыбнулся монахине.

— Это наша гордость! Когда-то здесь были бесконечные поля. Мы создали этот сад своими руками. Все местные дети любят гулять здесь!

— На бывшем поле? Как замечательно! Спорю на что угодно, им всегда не хочется возвращаться назад!

— Не скажешь, что здесь когда-то было поле, правда?

— Отравленное поле — оскорбление Бога…

— Что? — удивилась сестра.

— Не обращайте внимания! Вспомнилась фраза из одного романа Стивена Кинга… Просто так. Вам не понять. Я сам только сейчас начинаю понимать…

Монахиня кивнула головой-за годы работы в госпитале она привыкла к тысячам странностей больных, приучившись ни на что не обращать особого внимания.