Лев Гроссман - Кодекс

— Вы состоите в штате его нью-йоркского офиса?

— В некотором смысле. — Ник улыбался дружески, но с оттенком родительского беспокойства. — Эдвард, я не хочу играть словами. У нас есть основания полагать, что вы вошли в контакт с супругой герцога. — Он заранее вскинул руку, как бы желая прервать все возражения, хотя Эдвард молчал. — Прошу вас, не нужно ничего подтверждать или отрицать. Это только осложнит вашу позицию с юридической точки зрения.

— Разумеется, герцогиня контактирует со мной. Не далее как вчера она мне звонила. Что в этом противозаконного?

— Ничего, совершенно ничего — на данный момент. Хотя вам следует знать, что, если подобные контакты будут продолжаться, мы намерены принять ограничительные меры в обеих странах.

— Мы не хотим вас пугать, Эдвард, — подала голос женщина — несомненно, американка. — Мы просто хотим, чтобы вы поняли, насколько серьезно герцог относится к безопасности герцогини.

Выходит, они оказывают ему покровительство. Эдвард вздохнул. Он успел забыть, как ему ненавистны представители деловых кругов. Его корпоративные боевые рефлексы, пребывавшие в спячке последние три недели, зашевелились.

— Прекрасно. Вы хотите сказать, что я представляю какого-то рода угрозу для герцогини. Давайте поговорим об этом.

— Угрозу не в том смысле, который подразумеваете вы, — невозмутимо парировал Ник. — И все же вы для нее опасны, хотя можете этого и не знать.

— Послушайте, я уже немного опаздываю, — Эдвард мог бы служить воплощением фальшивой вежливости, — а нам с Джозефом надо о многом поговорить. Может быть, вы скажете, что вам от меня нужно, и мы разойдемся?

Ник и женщина переглянулись. Оба они относились к такой легкой весовой категории и так плохо были оснащены для переговоров с применением силы, что Эдвард не особенно нервничал. Может быть, удастся даже повеселиться. Он конспиративно стрельнул глазами на Фабриканта, но тот посмотрел на Ника и опасливо потряс головой. Ник между тем нахмурился и сложил пальцы домиком, как теледиктор, собирающийся огласить по-человечески трогательный сюжет.

— Мы все, думаю, знаем о предполагаемом существовании книги, написанной якобы неким Гервасием Лэнгфордским. Неизвестно, однако, где она находится и существует ли она вообще. Если допустить, конечно, что вы этого тоже не знаете. — Он многозначительно взглянул на Эдварда.

— Конечно. — Эдвард невольно залюбовался челкой Ника — уж очень живописно она лежала на лбу.

— Герцог просил вас прекратить поиски, но вы, думается, не сделали этого. Да и зачем вам было их прекращать? Вы, возможно, полагаете, что у вас есть какие-то обязательства перед герцогиней. Вы на ее стороне и хотите выполнить ее желание. Возможно, она вам симпатична по личным мотивам. С герцогом же вас ничего не связывает, и это вполне понятно. Но если рассказать вам немного о том, что происходит в Уэймарше, вы, думаю, взглянете на вещи по-иному.

— Я весь внимание. — Эдвард откинулся назад и скрестил руки. Ник, что греха таить, заинтриговал его — пусть рассказывает. Фабрикант сосредоточенно крошил пирожное на тарелке.

— Герцогиня не говорила вам, зачем ей «Странствие»? Нет? Так вот: она считает эту книгу стеганограммой. — Ник отчетливо произнес незнакомое слово. — Вряд ли вы знаете, что это такое, поэтому объясню. Стеганограмма — термин из области криптоанализа. Текст, зашифрованный таким образом, чтобы скрыть или замаскировать оригинальное сообщение. Другими словами, вы не только не можете прочесть зашифрованное послание, но и не догадываетесь, что такое послание существует. Оно так вплетено в ткань маскирующего текста, что невозможно отличить одно от другого.

— Как тот мультипликатор, который во все свои картины вставлял слово «Нина», — заметил Эдвард.

— Совершенно верно. В случае с кодексом зашифрованное послание может содержаться в тексте, в иллюстрациях, в водяных знаках, в переплете, в подборе материалов, в составе чернил, которыми книга написана. Лишь человек, знающий точно, где и как оно закодировано, может его найти, и даже он может оказаться не способен расшифровать его.

— И о чем же в этом послании говорится? — спросил Эдвард.

— Нет никакого послания, — внезапно посуровел Ник. — Его попросту не существует, как, вероятно, и самого кодекса. Гервасий Лэнгфордский, служитель мелкого деревенского сквайра, не сочинял фантастической повести с зашифрованным подтекстом, затерявшейся потом в веках. Это вымысел герцогини, основанный на весьма незначительных доказательствах и массе бурных эмоций, — вымысел, в который она, к сожалению, втянула и вас. Строго между нами должен сказать вам, Эдвард, что герцогиня не совсем нормальна. Я искренне ей сочувствую, но у нее неустойчивая психика, и навязчивая идея относительно кодекса отнюдь не способствует ее стабилизации. Намерения у вас, возможно, самые лучшие, но то, что вы ее поощряете в этом, ей совсем не на пользу.