Евгений Сартинов - Волчата

С наступлением холодов дискотека перебралась под крышу ДК, туда они и поехали. Первым из машины выскочил Чебанок.

- Я сейчас, быстро, осмотрю все и приду.

Ему не пришлось даже заходить в здание. На ступеньках он увидел знакомую мощную фигуру Башки. Тот с наслаждением покуривал, не обращая внимания на мелкий, противный дождик. Рубаха у парня была расстегнута до пупка и от тела шел пар. Танцевал Сашка редко, но если уж выходил в круг, то отрывался от всей души.

- Привет, Санек, - улыбаясь своим фиксатым ртом и чуть пригибаясь, Чебанок подал ему руку.

- Привет-привет, - пробурчал Башка, небрежно пожимая мокрую от пота лапку наркомана. Затем внезапно он так сжал его ладонь, что Чебанок взвыл от боли и скривившись опустился перед атлетом на колени.

- Санек, ты что, больно же?! - взмолился он.

- Ты кассету когда принесешь? - спросил Башка, не ослабляя хватки.

- Отдам, завтра же! Отдам!

Чебанок месяц назад взял у Башки кассету с китайским боевичком, как говорил на два дня. Для него это была самая обычная история.

- Смотри, завтра не принесешь, послезавтра я к тебе домой приду, и будет то же, что прошлый раз, понял?

Тот торопливо закивал головой. Так уже было. С год назад Башка, потеряв терпение, пришел за своим магнитофоном и, чтобы навсегда приучить Чебанка вовремя отдавать долги и чужие вещи, просто-напросто сломал тому правую руку. Урок был, конечно, хороший, но и он не пошел впрок. Бывают люди, казалось, рожденные лишь только для того, чтобы как можно больше досадить родным и знакомым и побыстрей умереть. Они не хотят этого, но вопреки всему делают все, чтобы быстрей приблизить свою кончину. За неполные семнадцать лет Чебанка уже два раза резали, он попадал под машину, пять раз его откачивали от наркотической комы, и не счесть, сколько его били смертным боем сверстники. И все равно, гулянка, где он появлялся, заканчивалась дракой, он умудрялся испортить настроение всем окружающим, никто не мог причислить себя к его друзьям, но он влазил в любую толпу, любую компанию только лишь затем, чтобы мгновенно перессорить народ. И даже получив изрядную трепку, он оставался очень этим доволен. Больше всего от заскоков Чебанка страдали его родители. С ними он делал все что хотел, по любому поводу мог схватиться за нож или топор, и соседи не раз и не два видели среди ночи отца и мать этого выродка на лестничной клетке в одном нижнем белье.

- Хорошо-хорошо, кассету завтра же принесу, с утра, - заверил Чебанок, постанывая от боли, и Башка наконец разжал свои клещи. С облегчением растирая пальцы, Чебанок спросил о главном: - Маркел здесь?

- Нет, только что ушел.

- Куда?

- К Капле побежал. Она сегодня что-то не пришла. А тебе он зачем нужен?

- Да мне-то он не нужен, это он Нечаю потребовался. - Чебанок противно хихикнул, его распирало от важности своей миссии. - Скоро, Санек, один забойщиком останешься.

- Как это? - не понял тот. - Зачем это Нечаю Маркел нужен?

- А чтобы в нем дырок побольше наделать, - Чебанок снова подленько рассмеялся. - Ты-то что переживаешь? Помнишь, как он тебя тогда в парке отметелил?

- Эх, мало ли чего было, - хохотнул Башка. Чебанок повернулся, чтобы уйти, но Башка внезапно понял, что тот не шутит. Ухватив его за рукав, он резко развернул Чебанка лицом к себе, другой рукой схватил крысенка за грудки и подтянул его к себе, так что задыхающийся парень стоял на цыпочках. Подержав для острастки его секунд десять, Сашка заявил:

- Если с Маркелом что случится, то я тебе не руку, а шею сверну, понял!

Чебанок, глотая воздух как свежепойманный карась и с затравленным видом глядя в лицо верзиле, только согласно кивнул головой. Башка отшвырнул его в сторону, так что тот больно ударился задом о ступеньку, а сам развернувшись медленно вернулся в фойе Дома культуры.

Прихрамывая Чебанок вернулся к машине, про весь разговор рассказывать не стал, только доложил:

- Нет его, к лярве своей двинул, к Капле.

- Это где?

- По Тухачевского, сразу за кондитерской.

- Поехали туда, - велел Фугас.

Лариса сидела на широких перилах беседки под окном родного дома и, бездумно глядя в темноту, курила одну сигарету за другой. Временами капли дождя все-таки попадали на лицо, ветер продувал ее длинное и широкое кожаное пальто, она вздрагивала от холода, и это отнюдь не прибавляло ей радости. Причин для плохого настроения у нее было предостаточно. Сегодня из очередной поездки вернулись родители, и под бесконечное науськивание выжившей из ума бабки с ходу начали пилить ее за грязь и беспорядок в доме. Все это сопровождалось распаковкой многочисленных сумок со шмотьем. Помимо своей основной работы, родители Ларисы еще и приторговывали на рынке в короткие дни отдыха. А вечером, изрядно клюкнув, долго поучали ее жизни, чтобы в десять отключиться, а поутру снова тащиться со своими сумками и тележками на рынок. В этом и заключалось все воспитание Ларисы.