Майкл Коннелли - Пятый свидетель

— Да, ваша честь. Как вам известно, с тех пор как мистер Уильямс был переведен в Вашингтон, в Генеральную прокуратуру Соединенных Штатов, нашу окружную прокуратуру возглавляет временно назначенный прокурор. В связи с этим создалась ситуация, в которой мы не всегда четко представляем себе контуры внутренней связи и получения указаний. Достаточно сказать, что в тот четверг я располагала одобрением своего непосредственного начальства сделать предложение мистеру Холлеру. Однако в пятницу утром я узнала, что на более высоком уровне предложение одобрено не было, поэтому отозвала его.

Это была чушь собачья, но она подала ее грамотно, и мне нечего было возразить. Тем не менее, памятуя тон, которым она сообщила мне, что предложение более не действительно, я не сомневался: тогда у нее появилось что-то новое и ее решение не имело никакого отношения к внутреннему распорядку ее офиса.

Судья огласил решение:

— Я откладываю отбор присяжных на десять дней. Это позволит защите, если она того пожелает, провести собственный анализ ДНК с улики, а также даст время пересмотреть стратегию защиты с учетом полученной только что информации. Обязываю сторону обвинения без промедления оказать защите любую помощь в получении биологического материала. Обе стороны должны быть готовы приступить к отбору присяжных через две недели, отсчитывая от сегодняшнего дня. Объявляю двухнедельный перерыв.

Судья быстро покинул зал. Я посмотрел на пустую страницу в своем блокноте, чувствуя себя так, словно только что подвергся вивисекции, и начал медленно собирать вещи.

— Что будем делать? — спросила Аронсон.

— Пока не знаю, — ответил я.

— Проведите повторный анализ, — нетерпеливо вклинилась Лайза Треммел. — Они ошиблись. На моих туфлях не может быть его крови. Это нереально.

Я взглянул на нее. В ее глазах пылал искренний огонь праведного негодования.

— Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю.

От притворного оптимизма сделалось кисло во рту. Я перевел взгляд на Фриман, она искала что-то у себя в портфеле. Не спеша я направился к ней, но она окатила меня презрительным взглядом, давая понять, что у нее нет желания выслушивать мои скорбные излияния.

— У вас вид человека, довольного тем, что все получилось именно так, как он задумал, — сказал я.

Она ничего не ответила, закрыла портфель и направилась к выходу, но прежде чем выйти, оглянулась и произнесла:

— Хотите играть жестко, Холлер? Тогда будьте готовы принять подачу.

Следующие две недели промелькнули быстро, однако небезрезультатно. Мы пересмотрели свою стратегию и перевооружились. Я получил из независимой лаборатории — по бешеной цене в четыре тысячи долларов за срочность — подтверждение анализа ДНК и встроил эту сокрушительную улику в свой план защиты исходя из постулата, что даже при верности научного вывода невиновность моей клиентки допустима, чтобы не сказать вероятна. Классический ход защиты. Это послужит дополнительным и естественным измерением в гамбите с «соломенным чучелом». Я начинал верить, что это может сработать, и соответственно ко мне вернулась уверенность в себе. К тому времени, когда началось отложенное формирование жюри, я подзарядился уже кое-какой энергией и направил ее на отбор присяжных, которые могли бы поверить в новую историю, мной для них сочиненную.

Но на четвертый день выборов Фриман послала еще одну жесткую подачу, которая угодила прямиком мне в голову. Жюри было почти отобрано, и то был один из редких случаев, когда и обвинение, и защита остались одинаково довольны, хотя и по разным причинам. Ложа присяжных была хорошо укомплектована представителями рабочего класса, мужчинами и женщинами. Владельцами домов из семей, в которых доход получали оба супруга. Несколько человек имели дипломы об окончании колледжей, но университетского образования не было ни у кого. Настоящие, как говорится, люди из народа, что для меня было идеальным составом. Мне требовались те, кто в условиях обвала экономики жил на грани, испытывал страх в любой момент потерять свой дом и едва ли был способен воспринимать банкира как жертву, заслуживающую безоговорочного сочувствия.

В свою очередь, сторона обвинения скрупулезно расспрашивала каждого потенциального присяжного о его финансовом положении и искала прежде всего добросовестных трудяг, которые скорее всего не увидят жертву в человеке, самовольно прекратившем выплачивать свой ипотечный залог. В итоге к утру четвертого дня мы имели жюри, состоявшее из присяжных, против которых не возражала ни одна из сторон и из которых каждая рассчитывала вербовать своих солдат правосудия.