Светлана Алешина: Тень на плетень

Я взяла кофеварку, но выйти не успела. В кабинет заглянула Маринка.

– Посетитель к тебе. Мужчина. В костюме, – выделяя каждое слово, доложила она.

Я поставила кофеварку на место и кивнула.

– Приглашай, если мужчина. Куда ж деваться.

Маринка, хмыкнув, подхватила кофеварку и вышла, гордо неся ее перед собой, что было не совсем правильно. Неизвестно еще, что за посетитель пришел, а она ему сразу показывает, что главный редактор не работает, а кофе литрами хлещет.

А может, и не подумает, но я так посчитала, и мне это не понравилось.

Я села за стол, быстро отодвинула в сторону какие-то записки, пододвинула ближе к себе папку, открыла ее и посчитала, что вот теперь я полностью в имидже бизнесвумен.

Открылась дверь, и вошел улыбающийся мужчина среднего роста, с брюшком, лет приблизительно около сорока, одетый во все черное, коротко подстриженный.

– Здравствуйте, вы редактор? – спросил он меня и аккуратно прикрыл за собою дверь.

Кивнув, я пригласила его присесть напротив меня на стул для посетителей.

Мужчина сел и подал мне свою визитную карточку. Я, в свою очередь, дала ему свою, и он представился:

– Я Игнатий Розенкранц, доктор теоретической магии и декан факультета астрологии Петербургской академии оккультизма.

То же самое было написано и в его визитной карточке, украшенной каким-то непонятным знаком вроде планетарной схемы атома.

Я, немного удивленная, улыбнулась и, начиная разговор, пошутила:

– Вас сюда привели звезды, господин Розенкранц?

– Почти, Ольга Юрьевна, почти, – заулыбался Розенкранц, – если вы позволите, я сразу же перейду к делу. Поберегу и ваше время, и свое, тем более что я вижу на основании физиогномических наблюдений, что денек у вас сегодня не самый счастливый, Ольга Юрьевна.

– Что такое с этим днем? – непонимающе спросила я. – Я на него не жалуюсь. Пока.

– Я про жалобы и не говорю, – улыбнулся Розенкранц, – я только сказал, что день не самый счастливый! – В его голосе послышались нотки обиды. – Ну, скажите мне, Ольга Юрьевна, скажите, что этот день у вас самый счастливый в жизни!

Скажите!

– Сегодняшний день? – озадачилась я, не понимая, чего ко мне пристал этот мужик. Если он так заигрывает, то стиль какой-то уж очень прихотливый.

– Ну да! – настойчиво произнес Розенкранц.

– Не скажу! – резко ответила я, подумав, что если уж сегодняшний день самый счастливый в моей жизни, то получается, что мне вообще ожидать больше нечего.

– И я о том же! – обрадовался Розенкранц. – Я же так и сказал: «не самый счастливый день».

Я задумчиво посмотрела на этого оракула, пытаясь окончательно сообразить, что же ему от меня нужно, зачем пришел?

– Вы, Ольга Юрьевна, наверное, подумали:

«А зачем он пришел?» – спросил меня Розенкранц. – Не буду вас томить, уважаемая Ольга Юрьевна, я пришел просить у вас помощи!

– Гороскопы составлять не умеем, – призналась я, – но возьмемся, если нужно!

Розенкранц рассмеялся:

– Я сам специалист по гороскопам вообще и натальным картам в частности. Могу вам кратко или подробно, по желанию, рассказать о системах Региомонтана, Индуистской школе локаята или червака-вайшешика. Кармический гороскоп – тоже не проблема…

Я из приличия покивала, делая вид, что разбираюсь в предъявленных мне иероглифах, и вопросительно посмотрела на Розенкранца. Когда к делу-то перейдешь, волшебник? Дама заскучала. :

– Мне кажется, вам стало немного скучно, – сказал Розенкранц, укладывая ладошки на стол и продолжая улыбаться, но почему-то не становясь от этого симпатичнее. – Перехожу к делу. Сначала немного теории. Чуть-чуть, только не волнуйтесь.

Итак. Седьмого июля две тысячи второго года в три часа утра по Москве произойдет долгожданный конец света.

Розенкранц замолчал и лучезарно посмотрел на меня.

– Это теория? – спросила я. В моем понимании это сообщение было из разряда сказочек. Но, с другой стороны, если сказка – это то, чего нет и быть не может, то все-таки она ближе, конечно, к теории, чем к практике.

– Пока да, – совершенно серьезно сказал Розенкранц. – В три часа ноль одну секунду это станет практикой. Произойдет смена космических эонов.

Это на тонком плане. Здесь в нашем измерении тайфун, цунами, сдвижка тектонических плит, как следствие этого всеобщее варварство, примитив, зарождение новой цивилизации. Наша цивилизация станет Шумером, Эламом, Древним Египтом для далеких потомков. Со временем, конечно.

– А наши книги станут глиняными табличками, – подсказала я, – понятно.