Светлана Алешина - Тень на плетень

Я даже прикурить забыла, услышав о столь неожиданной версии событий.

– То есть вы думаете, что здесь… как бы это… – медленно проговорила я, подыскивая нужное слово, – нечисто?

– Вот именно! Вот именно! – радостно воскликнул Розенкранц. – Термин не совсем точен, но он отлично отображает суть явлений. Нечисто!

И я…

В этот момент в кабинет вошла Маринка. Не знаю, что ей понадобилось, но я ее приходу искренне обрадовалась. Она могла меня выручить и избавить от этого мага и астролога.

– Что-то случилось? – с надеждой спросила я.

– Случилось, – сухо ответила Маринка. – Ромка звонил.

– И что?

Звонок от Ромки вовсе не был тем событием, о котором можно было бы сказать «случилось».

Я внимательно посмотрела на Маринку: не шутит ли по своей дурацкой привычке? Она не шутила и сразу объяснила все:

– Он в больнице лежит. Сломал ногу. Говорит, что какая-то чертовщина с ним случилась.

– Что? – переспросила я и уже по-другому взглянула на Розенкранца.

Тот, подняв брови, уставился на меня.

– Я поняла, что вам нужно, Игнатий… Игнатий Валерианович, – быстро сказала я. – Поняла и думаю, что смогу вам помочь по мере своих возможностей.

– Буду искренне вам благодарен. – Розенкранц встал и несколько театрально поклонился. – Телефон в визитке указан сотовый, он всегда со мною, так что вашего звонка я буду ждать ежеминутно. И, если позволите, сам нарушу ваш покой… как-нибудь позже…

– Конечно, конечно, – ответила я, – тем более что, с одной стороны, я не вижу ничего из ряда вон выходящего в вашей просьбе, а с другой стороны, не думаю, что для меня это будет большой сложностью, потом… – Я хотела еще сказать, что этим делом я уже и сама заинтересовалась, но решила все же этого не говорить. А то обрадуется еще, волшебник, и снова зарядит лекцию на час, а у меня уже просто сил нет слушать его разглагольствования.

Розенкранц еще несколько раз поклонился, шаркнул ножкой и наконец исчез. Я перевела дух с облегчением.

– Кто это был? – спросила меня Маринка, когда за Розенкранцем закрылась дверь.

– Потом. Все потом, – ответила я, – что с Ромкой? Рассказывай подробнее.

– А не знаю я никаких подробностей, – пожала плечами Маринка и села на тот стул, на котором только что восседал декан чего-то там оккультного. – Это все, что он мне сказал. Добавил еще, что гипс ему наложили и согласны отпустить домой.

Если мы за ним приедем, то сможем забрать.

– Значит, едем. – Я встала и вышла из-за стола.

Маринка взяла визитку Розенкранца в руки и прочитала ее.

– Ну ни фига себе! – присвистнула она. – Это он был, да?

– Он, он, – ворчливо ответила я, собирая свою сумку.

– Так Ты ему гороскоп заказывала?! – возмутилась Маринка. – Вот зараза! А мне не могла сказать? Мне тоже надо!

– Ничего я ему не заказывала! – рявкнула я. – Он сам пришел.

Я улыбнулась и уже миролюбиво произнесла:

– Помнишь эту фразу из «Бриллиантовой руки»: «Не виноватая я, он сам пришел!»?

– И что ему было нужно, если он сам пришел? – не унималась Маринка. Зажав в руке визитку, она бросилась за мною.

– Он, представляешь, тоже интересуется делом Будникова, – сказала я, выходя в коридор, – говорит, что это все чертовщина.

– Да это и козе ясно! – с такой возмутительной интонацией вякнула Маринка, что я остановилась на полпути.

Сергей Иванович удивленно выглянул из-за своего монитора, услышав наши с Маринкой разговоры.

– Что ясно? Что ясно? – воскликнула я.

– А ты сама будто не понимаешь! – распалилась Маринка – Сергей Иванович же все рассказал, а выводы сделать из его слов проще простого.

Это все покойники!

Я посмотрела на Сергея Ивановича, он – на меня, и затем мы вдвоем уставились на Маринку.

– Чего? – медленно спросила я. – Какие еще покойники? Ты ужастиков пересмотрелась?

– Ну да! – Маринка обозлилась и даже покраснела. – Про кладбище-то помнишь? Ну, тото. Они и коммуну сожгли! А теперь жильцов дома уничтожают по одному. Дом-то кирпичный, его сжечь не получается, поэтому они так и будут уничтожать их по одному, пока весь дом не опустеет. А потом, может, и сами переселятся туда!

Я подошла к Маринке и осторожно приложила ладонь к ее лбу.

– Холодный – произнесла я задумчиво.

– А ты думала, я брежу? – высокомерно ухмыльнулась она, воображая себя наверняка Миклухо-Маклаем среди папуасов. – Держи карман!

Я сразу почувствовала, что здесь что-то не то.

– Я не про бред, – серьезно сказала я, – я про то, что лоб у тебя холодный.