Виталий Гладкий - Змея за пазухой

— Кто тебя нанял?

— Извини, но это конфиденциальная информация. Если я проболтаюсь, плакали мои денежки, — соврал Никита для пущей убедительности. — Сама понимаешь, не хочется терять добрый куш.

— Что ж, не хочешь — не говори. Но чем я могу помочь?

— Я хочу задать тебе несколько вопросов.

— Ты считаешь, что я обязана на них отвечать? Я ведь сказала — все, что касается Олега, уже в прошлом. Для меня он давно не существует.

— Пусть так. Не хочешь — не отвечай. — Лицо Никиты стало каменным, а глаза блеснули остро и зло. — Но тогда у меня могут появиться некоторые сомнения и предположения…

— Ты о чем?

— А все о том же, Лизхен. Нежелание помогать следствию можно истолковать по-разному.

— Хочешь сказать…

— Именно так. Кто давно и сильно ненавидел Олега и желал ему смерти? Ты! Могла ли ты нанять киллера? Запросто. Денежки у тебя водились благодаря щедротам Колоскова. Это общеизвестный факт. Так что оплатить заказ у тебя было чем.

— Да как… как ты смеешь?!

— Тихо, тихо… Смею. Частные детективы, знаешь ли, не отличаются излишней щепетильностью. И потом, ты же не хочешь, чтобы я свои предположения выложил ментам — пардон, полицейским? А уж они займутся тобой всерьез. Все нервы поистреплют. Можешь не сомневаться. Это я пришел к тебе как старый добрый друг. Мы ведь с тобой были друзьями, не так ли? Поэтому не нужно становиться в позу и изображать героиню древнегреческой трагедии. Всего несколько вопросов…

Нужно отдать Лизхен должное — она сумела утихомирить обуявшую ее ярость и даже выдавила из себя подобие кривой улыбки.

— Сукин ты сын, Нико, — сказала она тихо. — Вы с Олегом два сапога пара. Для вас главное в жизни цель, а средства для ее достижения сгодятся любые.

Никита промолчал. А что тут скажешь? В чем-то она права.

— Что ты хочешь знать? — спросила Лизхен, после того как состоялся «поединок» взглядами.

— Да, в общем, не так много… Последние месяц-два ты общалась с Олегом?

— С какой стати? Кто он мне? Никто. После развода я с ним не виделась.

— А сын?

— Георг… да, они встречались. Регулярно… — По лицу Лизхен пробежала тень. — Особенно последний год. Поначалу я запрещала Георгу общаться с Олегом, но он вырос… и тут уж я ничего не смогла поделать. — В ее голосе прозвучали горькие нотки.

— То есть Георг сблизился с Олегом. Понимаю, этот вопрос будет тебе неприятен, но я обязан его задать… Скажи мне — только честно! — Георг любил своего отца?

В голосе Лизхен прозвучала неприкрытая ирония:

— Очень…

— Понятно, — сказал Никита и нахмурился. — Георг так и не смог простить отцу, что он вас бросил, но щедрые денежные подачки в какой-то мере примирили его с таким положением вещей. Короче говоря, Георг, натура артистическая, блистательно сыграл роль любящего сына, и Олег ему поверил. Родная кровь, чувство вины, нелады с Полиной и все такое прочее. Как не поверить? Психология в чистом виде.

— Да, сыграл! А почему бы и нет? Я безработная, Георгу платят в театре жалкие гроши, и деньги Олега пришлись очень кстати. Мальчик растет, ему хочется жить не хуже, чем его обеспеченные сверстники… у кого повернется язык винить его в том, что он сошелся с отцом?

«О, женщины! Вы сотканы из противоречий, — подумал Никита. — Минуту назад Лизхен говорила, что была категорически против контактов Георга с отцом, а теперь готова вцепиться мне в глотку, доказывая обратное».

— Согласен, — сказал он, пряча глаза. — Винить Георга не в чем. Но коль уж Олег был с ним столь близок, то не исключен вариант, что он мог рассказать Георгу о своих проблемах… или опасениях. И даже назвать какие-то фамилии. С тобой Георг не делился такими сведениями?

— Нет! Да я бы и не слушала. Я ведь уже говорила, что Олег для меня перестал существовать с той поры, как оставил нашу семью. Спроси у Георга. Может, он что-то знает…

— Мама, это кто?

Сильный, хорошо поставленный голос за спиной заставил Никиту вздрогнуть. Он резко обернулся и увидел невысокого бледного юношу с длинными рыжеватыми волосами. Георг! Юноша был очень похож на Лизхен, только глаза ему достались от отца — темные, глубоко посаженные, с жестким прищуром. Он был одет в джинсовый костюм, светло-голубую рубаху и держал в руках фирменную бейсболку.

— Сынок! — Лизхен вскочила. — Ты вошел так бесшумно…

— Кто это?! — снова повторил свой вопрос юноша. — Или я не предупреждал тебя, чтобы ты никого в квартиру не впускала?

— Предупреждал, предупреждал, а то как же… Только это свой, детдомовский! Это Нико.