Виталий Гладкий - Змея за пазухой

— А как Жор… как твой Георгий? — наконец спросил Никита, чтобы разрядить неловкое молчание.

Лизхен оживилась.

— Он у меня артист! — сказала она с гордостью.

— Да ну!

Никита и впрямь сильно удивился. О том, что сын Олега избрал себе артистическую карьеру, он услышал впервые.

— Играет в детском театре… на хорошем счету… — Глаза Лизхен очистились и снова засияли первозданной голубизной. — В прошлом году театр выезжал на гастроли в Москву, и там его заприметили. Звонил известный режиссер… забыла фамилию… приглашал в свою труппу.

— Что ж, отлично. Молодец! А где он сейчас?

— На репетиции. Скоро должен быть… — При этих словах в глазах Лизхен мелькнул тревожный огонек, но сразу же и погас.

— Женат?

— Нет! — быстрее чем следовало бы ответила Лизхен. — Для него главное театр, а еще спорт — в школе он занимался акробатикой, а теперь — восточными единоборствами; выступает, между прочим, на первенстве города и области. Сначала Георг хочет состояться как личность.

— Это нормально, — с одобрением кивнул Никита. — Первым делом самолеты, а о девушках — потом.

— Какие самолеты? — удивилась Лизхен.

— Песня такая есть, — ответил Никита.

«Должен ли я сказать ей про завещание? — думал он, искоса посматривая на дверь спальни — не появится ли оттуда злобный Меф, чтобы повторить свою «диверсию». — Нет! Пока не время. А то еще грохнут Лизхен вместе с Жоркой. И тогда их смерть будет на моей совести. Первым делом нужно устранить все угрозы и найти того, кто так искусно водит следствие за нос. Это хитрая и опасная тварь… Да и самому не мешало бы поберечься».

— Вообще-то я к тебе по делу… — наконец решился Никита.

— Я догадалась.

— И как думаешь, по какому именно?

— Неужто что-то связанное с Олегом? — не очень уверенно спросила Лизхен.

Она побледнела еще сильнее, хотя, казалось, куда уж больше.

— Что ж, нужно отдать тебе должное — ты почти угадала. Именно так — связанное. Но запомни: то, что ты сейчас услышишь, не должен знать никто. Слышишь — никто! Это в твоих интересах. Иначе я не дам и ломаного гроша за твою жизнь. И не только за твою, но и за жизнь Георгия.

— Говори, не томи! Я далеко не девочка, поэтому не нужно меня пугать разными страшилками.

— Страшилками, говоришь? Ну-ну… Тебе известно, как погиб Олег?

— Он застрелился.

— И это говоришь ты, женщина, которая знала его куда лучше других? Он что, имел склонность к суициду? Ни в коем случае! Олег был жизнелюб, и тебе это известно не хуже, чем мне. С какой стати ему стреляться? Успешный бизнесмен, денег куры не клюют, вполне здоров, имеет приличный вес в обществе, все его или боятся, или уважают… С какой стати он пустил себе пулю в лоб? Ты таким вопросом не задавалась?

— Нет! — жестко ответила Лизхен. — Для меня он давно умер… когда ушел к этой… — Бранное слово едва не сорвалось с ее уст, но она вовремя сжала свои тонкие сухие губы.

— Однако этот мнимый «покойник» неплохо снабжал и тебя, и своего сына до самой своей смерти, насколько мне известно, — безжалостно сказал Никита.

Казалось, Никиту обожгло холодное как лед, голубое пламя. Лизхен буквально пронзила его взглядом. Ее лицо исказилось, и она вмиг превратилась в бабу-ягу.

— Тебе-то какое дело до моих проблем?! — прошипела она, как потревоженная змея.

— Твои проблемы меня не интересуют, — спокойно ответил Никита. — Просто я хочу знать, кто убил Олега. Для этого мне нужна твоя помощь.

— Олега… убили?! — Лизхен отшатнулась, будто увидела что-то ужасное.

— Именно так.

— Не может быть!

— Доказано.

— Кем?

— Мною.

— Но ведь следователь сказал…

— Следствие велось из рук вон плохо. Следователь не заметил весьма существенные улики.

— А ты… почему ты расследуешь это дело? Ты что, поступил в милицию?

— Милицию уже переименовали в полицию. Нет, я там не работаю. И в уголовном розыске пока ничего не знают про мое открытие. — Никита решил притемнить — лишние знания обременяют человека.

— Тогда я ничего не могу понять… Зачем тебе все это? Или ты, как добрый самаритянин, простил Олегу то, что он увел у тебя невесту?

— Все, что ни есть, к лучшему, — философски ответил Никита. — С годами начинаешь понимать, что жизнь куда как многограннее, нежели думаешь. Полина для меня уже свет отгоревшей звезды.

— Ты не ответил на мой вопрос: зачем тебя потянуло в сыщики? С какой стати? Неужели вспомнил былую дружбу с Олегом и расчувствовался?

— Ни в коей мере. Просто меня наняли. За деньги. У меня, знаешь ли, пенсия не очень… так что подработка как раз кстати. Почему именно я? А кто лучше меня знает… знал Колоскова?