Дэвид Хьюсон - Земля обетованная

Я услышал подле себя какой-то звук и оглянулся. Это была девушка, Элис. На ней были джинсы и дешевая футболка. Теперь она выглядела более естественно.

— Я сюда еще не заходила, — сказала она спокойно и остановилась подле меня. — Никогда не жила в доме с садом. Зачем он?

Я подошел к плодоносящей стороне дерева и снял два яблока. Они были такими же, как те первые, которые сорвала для меня Мириам. Зеленые с розовым бочком. Я протянул одно девушке. Она недоверчиво смотрела на меня. Я потер блестящую кожуру рукавом рубашки и откусил. Она сделала то же самое, не отрывая от меня глаз.

Они все еще немного пахли смогом. Вкус у них был не слишком кислый и не слишком сладкий. Я не был в претензии. Все же это лучше того, что я ел в Гвинете.

— Сады существуют для того, чтобы напомнить тебе: в мире есть что-то еще, кроме зданий, автомобилей и денег.

Она рассмеялась.

— В самом деле?

Воспоминание было ярким. Впрочем, это может подождать.

— Я бы хотел ключи, — сказал я.

Зеленые глаза сверкнули немного обиженно.

— Отдайте.

Ключи оказались у нее в кармане. Они были новыми, с ярлычком из мастерской, в которой их выточили.

— Вас прислал сюда черный мужчина? Стэплтон? Пожилой. Седеющие волосы. Под носом щетина?

Она кивнула.

— Его фамилии я не знаю, но похоже, что он. В таких случаях вопросов не задаешь. Я просто услышала, что им нужен человек, который устроил бы радушную встречу. Они наняли меня накануне. Сказали, чтобы я вымыла самые загаженные места. Позаботилась бы об электричестве и прочих коммунальных услугах.

Она сложила на груди руки и неловко продолжила:

— Со мной договорились, что, когда вы придете, я сделаю то, что вам понравится. Думаю, он хотел сделать вас счастливым. Извините, я не думала, что расстрою вас.

— Вы меня не расстроили, — искренно сказал я.

— Они дали мне пятьсот долларов, Бирс. Это большие деньги.

Разумеется, сумма не была большой. Даже и двадцать три года назад.

— Вы могли бы их получить от двух клиентов в Вестмонте, — сказал я.

— Что? Я не проститутка.

Ее лицо гневно вспыхнуло, в нем проступили ум и благородство.

— Кто же вы тогда?

Она подумала, прежде чем ответить.

— Я человек, который зарабатывает себе на жизнь. Вернее, старается. В наши дни многим приходится этим заниматься. Кроме того, у меня на то есть свои причины.

Я взял ее за запястья, повернул к себе руки и внимательно вгляделся. Следов уколов не было.

— Что это за причины?

— М-м?

Они всегда держали это при себе. Я похлопал по карманам ее тугих джинсов, не обращая внимания на сопротивление. Коричневый пузырек оказался в левом кармане. Я вынул его и помахал перед ее лицом. Фармацевтический ярлычок. Что-то не так.

— Это от сенной лихорадки, болван. — Она вывернулась из моих рук. — Правильно говорят: бывших копов не бывает. Могу я забрать свое лекарство? Да что же это такое?! Я у вас и проститутка, и наркоманка. Не много ли обвинений для меня одной? Как вам удалось жениться? Может, приворожили?

Забавно: Мириам говорила что-то в этом роде. После нашей близости меня клонило в сон, а она становилась разговорчивой.

«Скажи, в чем твой секрет, Бирс? Приворот?»

Секрета ей я так и не открыл.

Я посмотрел на ярлычок и открыл флакон. Он был до середины наполнен белыми безобидными на вид пилюлями. «Должно быть что-то, — подумал я. — Настоящая причина».

— Спасибо за яблоко, — сказала она, отвела назад руку и швырнула огрызок так далеко, как смогла.

Огрызок мелькнул в ярком свете прожектора, перелетел через высокую стену и упал за бывшим складом. Хороший бросок. Мощный.

— Вы правы. Мне лучше уйти.

— Это Стэплтон дал вам запись Хорнсби? Ту, что вы поставили в спальне.

— Так это был он? У стариков встречаются неплохие мелодии.

Я заморгал.

— Какие старики? Это восьмидесятые годы. Начало восьмидесятых. Все это время я сидел в одиночной камере, и ничего другого у меня не было.

Элис облизнула губы, не решаясь сказать то, что было у нее на уме.

— Бирс, это старая музыка. И вы старый.

Я взглянул на свои руки. Оглядел себя.

— Я ничуть не изменился. И не чувствую, что стал другим.

— О'кей, — согласилась она. — Вы не изменились, изменился мир, что одно и то же.

— Он попросил вас присматривать за мной?

— Нет.

— А о чем он вас попросил?

— Ни о чем. Я же сказала. Он хотел, чтобы вы почувствовали себя счастливым. Вот и все.

— И что же, за такую сумму вы соглашаетесь провести ночь с человеком, осужденным за убийство собственной жены и ребенка? В доме, где, как полагают, он и совершил это преступление?