Лариса Исарова - Запонки императора, или орехи для беззубых

«Тетя Лошадь» попробовала заключить меня в объятия, всплакнуть, но я засмеялась:

— Перестаньте! Вам это не идет…

Она тут же настроилась на мою волну и закричала, — она не умела говорить тихо, — что Карен был стервец и проходимец, но делал большие дела, и она надеется, что я вспомню о ней, когда начну распродавать его вещи… Потом она стала показывать мне квитанции почтовых переводов на разные благотворительные цели, церкви, священникам…

— Понимаешь, пора о душе думать, звоночки уже были, я и своему скрипачу сказала.

— А вы его все-таки пустили в квартиру.

Она повинно хмыкнула.

— Вкрался, стервец, в бабью душу, да и полезен бывает, сегодня вырезку притащил из ресторана — закачаешься…

— Он каждый день к вам забегает?

— И денег не берет, из симпатии, говорит, тоска по матери, которую не помнит.

— А как же реставратор Степа?

— Ну, я ему не докладываю… Да и перестал он для меня мышей ловить, зазнался, почти неделю не могла упросить, чтоб чашку склеил, я такую на вернисаже оторвала: умереть — не встать.

Мы посидели на кухне, она все охала, что я не отдала ей Шагала, что не показала запонки, при этом очень сноровисто разогрела гречневую кашу, телячьи отбивные, полила все ореховым французским соусом. «Тетя Лошадь» любила и умела поесть и себе ни в чем не отказывала, но никому не помогала, если это не сулило ей крупных выгод…

— Вас уже вызывали в милицию? — спросила я.

— Нет, ко мне являлся утром один следователь, такой тощенький, нервный, и все губки покусывал, точно его родную тетку укокошили…

— Что их больше всего интересовало?

— Ты, матушка, ты, золотце алмазное. Как получила квартиру, откуда обстановка, в каких отношениях была с Кареном… Ну, я все честно, как на духу доложила, объяснила, что считалась полюбовницей, но работала и секретаршей, что на аукционах бывала, разбиралась в искусстве, но Шагала достала с рук, в магазине эта картина не всплывала…

Она рассказывала о своем стукачестве, точно читала мне на ночь детскую сказку, и никакого смущения на ее лице я не заметила.

— Зачем вы меня заложили?

— Я же коллекционер, все мы под Богом, вернее, под МВД ходим…

Тут она была чистосердечна. При ее широкомасштабных операциях по покупке и продаже она легко могла повиснуть на крючке…

— Ну, как жаркое, правда, божество и вдохновение?! Я вчера своего крестника им ублажила от пуза.

— Степку-реставратора?

— Да, он мне и рассказал о Карене.

— А когда? — со старательной небрежностью спросила я.

— Да сразу после аукциона. Или до — не помню голова уже не так варит, как раньше, я могла всего «Евгения Онегина» наизусть прочесть…

Сердце у меня остановилось, потом забилось учащенно.

Первая ниточка. В милицию я звонила около четырех, до этого времени об убийстве могли знать только исполнители или свидетели. Но «тете Лошади» даже вида нельзя подать, она тут же ему позвонит. Я перевела разговор на ее новую покупку — бисерную вышивку с собакой, которую она купила на последнем аукционе.

Потом вспомнила, что у меня есть вазочки Галле, отчего ее глаза заполыхали как бриллианты. Это были самые популярные на аукционе предметы. Чем меньше вазочка, тем дороже, особенно на аукционах в Лондоне. За них давали десятки тысяч долларов.

— А много от Карена осталось Галле?

— Хватает… — Взгляд у меня был туманно-многозначительным, как у истинного коллекционера…

— Но мы играем…

— За адрес Степана. Я хочу отреставрировать сервиз Софронова.

«Тетя Лошадь» сдалась, и я отправилась к реставратору, вспомнив, что незадолго до появления в моей квартире Шагала я видела, как Степа садился в машину Кооператора со множеством тяжелых свертков. Когда я подходила к его мастерской, эта сцена ярко вспыхнула в моей памяти.

Дверь мастерской была обита железом, точно сейф. Степа открыл довольно быстро, но, увидев меня, замялся.

— Понимаешь, я не один…

Его спортивный костюм был в беспорядке, куртка не застегнута, и волосы прилипли к вискам…

— Я только хочу узнать, когда ты услышал о смерти Карена?

Привалившись к стене. Степа внимательно меня разглядывал, и я только сейчас заметила, что голова его похожа на черепашью.

— Так от кого ты узнал о смерти Карена? — повторила я.

— Это допрос? Ты пошла служить в милицию? А может, по их заданию путалась с Кареном?

Он огрызнулся, но бесстрашно. Видимо, за ним ничего уголовного не тянулось. В отличие от Марата.

— В котором часу ты узнал?