«Разумеется».
— А коробку в пути вскрывали?
«Нет. Зачем?»
— Да хотя бы затем, чтобы убедиться: действительно ли в ней персики были!
Вот теперь Павел Александрович побледнел, а в его взгляде заплескался ужас:
«Так это были не персики?» — промямлил он. — «А что?»
Я вздохнул:
— Вы ведь знаете о попытке подрыва московского экспресса?
«Д-да…»
— Так вот: для следствия самой большой загадкой явился вопрос — как террористам удалось доставить взрывчатку на место минирования?
«В-вы… п-полагаете…»
— Уверен.
Павел Александрович схватился за голову:
«Что же теперь будет?»
— Где у вас телефон? — вместо ответа на заданный мне вопрос сам спросил я.
Висковатов махнул рукой.
Я подошел к аппарату и попросил соединить меня с Зволянским [63]. Однако на месте Сергея Эрастовича не оказалось, и тогда я продиктовал записку, которую секретарь обязался незамедлительно вручить, едва увидит начальника.
«Что же теперь будет?» — снова спросил Висковатов, как только я повесил трубку на рычаг.
— Будем работать, — на этот раз ответил я, но с ответом ошибся: Павла Александровича интересовало другое.
«Вы же не думаете, что я — соучастник?»
— Ах, вот вы о чем… — я пожал плечами: предположить в заслуженном профессоре террориста было и впрямь затруднительно. — Нет, не думаю.
«Но меня…»
— Вас, конечно, еще раз обо всем опросят, но вряд ли что-то большее.
Павел Александрович в унынии повесил голову.
Я немного помолчал, а потом задал вопрос касательно последнего письма — доставленного мальчишкой от Ильи Борисовича:
— Вернемся, однако, к нашим баранам: где вчерашнее письмо?
И снова Павел Александрович подошел к ящику стола:
«Вот».
Я взял бумагу и прочитал:
Павел Александрович! Здравствуйте! Вы, вероятно, меня не помните, однако мы с Вами встречались у Семена Яковлевича. Я даже имел случай поинтересоваться Вашим мнением на предмет подлинности одного из автографов Михаила Юрьевича [64], волею судеб у меня оказавшегося. Полагаю, Вы получили этот автограф почтой…
Я прервался и вопросительно посмотрел на профессора:
«Получил», — подтвердил он.
… месяц назад , — продолжил я чтение, — от анонима. Теперь Вы понимаете, что этим анонимом был я, а движим я был понимаем того, что мелкий частный любитель вроде меня — не лучшее лицо для хранения, не говоря уже об изучении, такого рода документов.
Прямо сейчас, когда я пишу эти строки, я нахожусь проездом в столице, следуя из своего имения за границу. Буквально пару часов назад я сошел с поезда и теперь, устроившись в гостинице, хотел бы повидаться с Вами, чтобы лично передать Вам еще один автограф поэта: он обнаружился в моей библиотеке.
Понимаю, что час уже неприемный, но выбора у меня, боюсь, и нет: уже завтра рано утром я выезжаю в Париж. Именно поэтому я взял на себя смелость явиться к Вам вслед за этим письмом, не дожидаясь подтверждения.
С искренним уважением, Некрасов И.Б.
Далее следовал размашистый росчерк, но он меня не заинтересовал.
— В каком часу Илья Борисович пришел и где он сейчас? — строго спросил я.
«Он так и не появился», — ответил профессор.
— Не появился?
«Нет», — подтвердил профессор. — «Я ждал его до полуночи. Признаюсь, сгорая от любопытства. Видите ли, и первый автограф был подлинным и чрезвычайно интересным, и второй обещал оказаться таким же. Но…»
— Но?
«Увы! — вздохнул профессор и сокрушенно покачал головой. — Время шло, а Илья Борисович всё не являлся. Около полуночи я отправился спать, решив, что какие-то более неотложные дела помешали ему. Впрочем, у меня оставалась надежда получить автограф по почте — как и тот, который Илья Борисович переслал мне раньше».
— А дальше?
«Дальше наступило утро. С ним — работа. А потом появились вы».
Я подошел к окну, выходившему во внутренний двор, и встал подле него. Вниз я не смотрел или, что будет точнее, мой взгляд рассеянно блуждал от флигеля к флигелю, по крышам, по укрытой истоптанным снегом мостовой… А затем я очнулся: во дворе истошно кричали.
Через закрытое окно невозможно было различить, что именно кричал человек, выбежавший из уводившей в подвал пристройки. Но был он явно взволнован, даже потрясен, и так размахивал руками, что они вот-вот, казалось, могли оторваться от туловища.
Я, повозившись, распахнул окно:
«Убили! Убили!» — вопил человек.
— Вы его знаете? — спросил я у тут же подскочившего к окну и вставшего рядом со мной Висковатова.
Читать дальше