Виктория Готти - Кто-то следит за мной

— Я выплачу тебе круглую сумму, если ты согласишься развестись с ним.

Роз только громко рассмеялась в ответ, не поверив своим ушам. Какое же он чудовище! И время над ним не властно.

Когда-то, в далеком прошлом, Роз обидели бы такие слова и она бы наверняка разрыдалась: он принимал ее за шлюху! Но теперь перед Джеймсом Миллером стояла другая Роз, прошедшая огонь, воду и медные трубы. Ей ли бояться заносчивого старикана?

— Оставьте свои деньги при себе, Джеймс. Засуньте их, сами знаете куда.

Она взбежала по лестнице, направилась в большую спальню. Ивен сидел в кресле у окна и с грустью разглядывал их свадебную фотографию. Роз буквально читала его мысли. Что они сделали не так? Почему забылась клятва, которую они давали под венцом: любить друг друга до скончания века…

Она подошла к мужу, опустилась рядом с ним на колени. Он взял ее руку, стиснул, но глаз не поднял.

Сердце Роз сжалось от боли.

— О чем ты думаешь? — надтреснувшим голосом спросила она.

— Вспоминаю, каким счастливым я был в день нашей свадьбы. Как я тебя любил, — едва слышно, шепотом, ответил он.

Слезы катились по щекам Роз, когда она гладила его по голове. Ее миру уже не стать прежним, да и его — тоже. Несколько секунд оба смотрели на чуть выцветшую за двенадцать лет фотографию в рамочке. Ее сделали на второй церемонии, «официальной». Роз была в классическом свадебном платье из белого атласа. Теперь оно хранилось на чердаке, дожидаясь свадьбы Алексис. Миссис Миллер двенадцать лет смотрела на эту фотографию, но только сейчас заметила свой округлившийся животик. Любовь к Ивену, Алексис, миру, который они делили друг с другом, боролась в ее душе с горечью последних дней.

Наконец Роз удалось взять себя в руки.

— Нить, связующая нас, останется, — мягко сказала она. — Никому ее не разорвать.

— Даже Димитрию? — со злостью произнес он.

Она стиснула его руку.

— Что ж, ты имеешь полное право…

Ивен не ответил, поэтому она обняла его за шею, притянула к себе, нежно поцеловала в губы.

— Ставим точку?

Противоречивые чувства раздирали Роз. С одной стороны, ей хотелось приголубить его, сказать, что все образуется, с другой — она понимала, что решать не ей. Нет, она не изменила ему, не нарушила обета, но и не дала ему всего того, что он заслуживал. А теперь ставила под угрозу его политическое будущее. И выход у нее оставался только один — уйти из его жизни.

Роз незаметно смахнула слезы.

— Придет день, и ты станешь прекрасным губернатором, Ивен Миллер.

Их совместная жизнь закончилась, она осталась одна.

— Я всегда буду любить тебя, — сказала она, направляясь к двери, и подумала: «Пусть и по-своему».

Джуел даже вздрогнула, когда он ворвался в их люкс.

— Убирайся! — взвизгнула она. — А то я позвоню папе!

Димитрий подошел к ней, схватил за руку, вывернул.

— Слушай внимательно, маленькая избалованная паршивка. Твой отец мне не указ. Он думал, что сможет уничтожить меня, использовав тебя как приманку. Но у него ничего не выйдет. Или ты думаешь, я не знаю, что вы хотите подставить меня? След, который вы оставили за собой, длиннее аляскинского нефтепровода. — Его хватка стала крепче. — За кого вы меня принимаете?

— Отпусти! Мне больно! — заверещала Джуел.

Он тут же разжал пальцы, понизил голос.

— Джуел, ты посылала письмо Ивену?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, зверюга. — Она потирала руку, всем своим видом показывая, что он едва не отправил ее на тот свет.

— Письмо об информаторе, который переметнулся к прокурору?

Джуел усмехнулась.

— Полная чушь! По твоим словам, мне хочется только одного — избавиться от тебя. Тогда с какой стати мне писать твоему адвокату об информаторе и тем самым помогать тебе? Дурак! — Вроде бы Джуел рассуждала логично, но она явно повторяла чужие слова: чем-чем, а логикой ее поступки никогда не отличались. — Убирайся отсюда! — Теперь Джуел говорила спокойно, слишком спокойно.

Фальшь, сквозившая во всем ее поведении, начинала бесить Димитрия. Он наклонился чуть ли не к самому лицу Джуел.

— При любом исходе ты останешься в проигрыше, принцесса. Вам с папашей никого уже не перехитрить, а меня и подавно.

— Очень уж ты самонадеян, мистер Робин Гуд. Все твои обвинения — догадки, не более того. И довериться тебе некому, за исключением, разумеется, миссис Миллер. Но на твоем месте я бы не слишком на нее рассчитывала.

Янтарные глаза Джуел сверкали от ярости. Димитрий увидел в них свое отражение и поразился той злобе, что сквозила в его лице. Глаза сощурены, губы изогнуты в грозной усмешке. Димитрий навис над женой, стремясь запутать ее так, чтобы она запаниковала и проговорилась. Пора уже вывести на чистую воду всех, кто работал против него.