Юлиан Семенов - Репоpтеp

...А как же Радищев, подумал я. Неужели он клеветал на мой народ, описывая страшные условия, в которых жили крепостные? А Салтыков, Успенский, Лесков? Горький? Помяловский?

...В одном из последних донесений отец писал: <����Гиммлер наконец принял Власова... Беседа проходила с глазу на глаз в течение двух часов... Власов окончательно утвержден председателем Комитета освобождения народов России... Сделано это не без активного, хотя и незримого нажима генерального штаба, особенно генералов Гелена и Хойзингера, которые считают, что сейчас необходимо печатать как можно больше фотографий Власова вместе с Гиммлером, Риббентропом и Кейтелем на страницах итальянских, норвежских и датских газет, чтобы создать для западных союзников иллюзию единства <����свободных> русских с национал-социализмом... Несмотря на то, что антисемитская пропаганда Геббельса в последнее время приобрела совершенно болезненные формы, особенно после того, как Красная Армия вышла к границам рейха, Власов теперь не очень часто повторяет лозунг о необходимости <����тотального решения еврейского вопроса>, порою даже опускает слово <����тотальное>. То же и по отношению к нашим политработникам: <����Мы намерены судить далеко не всех комиссаров, но только злостных приверженцев еврейско-масонского большевизма...> По поводу <����большевистско-жидо-масонского заговора> особенно надрывается поручик Бласенков Виталий Викентьевич; он перешел на сторону немцев в сорок третьем, как только попал на фронт, до этого служил в Ташкенте, родился в Мытищах, там и кончил школу. В пропагандистскую роту РОА поступил после того, как предал старшего политрука Извекова, казненного гестапо, - был руководителем большевистских пропагандистов в концлагере. Говорят, что он был учеником бывшего батальонного комиссара Зыкова, главного идеолога Власова, утверждавшего, что в Москве он служил в <����Известиях> до того, как был расстрелян его зять, народный комиссар просвещения Бубнов. Однако после того, как Зыков был казнен СД, поскольку его заподозрили в полукровстве, Бласенков первым начал выступать против этого <����жида>, требуя проверки всего состава пропагандистов РОА на предмет обрезания, а также промера циркулями черепов и ушей, что, по мнению Розенберга, позволяет распознать степень скрытого еврейства... Однако профессора РОА - Аскольдов из Ленинграда, Львов, ведущий курс истории, Андреев, читающий основы теологии, а также Осипов, преподающий курс критики основ марксизма-ленинизма, - называют такого рода приборы смехотворными: <����Речь должна идти о генеральной деевреизации мира>. Профессор Андреев, кстати, считает основной заслугой власовского движения то, что на захваченных большевиками у немцев русских территориях евреи не возвращаются на секретарские должности в райкомы: <����Почему бы нам вообще не побрататься на этой основе с наступающей Красной Армией?> На что Бласенков ответил: <����Она вас пулеметами побратает, не выдавайте желаемое за действительное...>

Любопытно, что поручик Бласенков в последнее время обрушивается не только на большевиков, но и на немцев: <����Они готовы сдаться американцам, нас бросят на произвол судьбы, спасение в наших руках!>; он словно бы провоцирует гестапо; кстати, не он один сейчас норовит попасть в концлагерь, чтобы выйти оттуда страдальцем, - алиби на будущее.

(Я долго разбирал несколько слов, написанных карандашом напротив абзацев, посвященных Бласенкову. Точно определил подпись: <����В. А.>. Потом разобрал и другие слова - все сомкнулось; отец не мог понять, кто писал на него доносы, я - понял... Спустя тридцать лет после его смерти.)

<����Штрик-Штрикфельд намекнул Власову, - продолжал отец, - что после его <����Пражского обращения> о необходимости борьбы русского народа против большевизма целесообразнее всего уйти в отставку; возможно, это будет грозить вам концлагерем, но ведь западные политики уже изучают вашу антибольшевистскую, глубоко национальную программу... Кто знает, что может произойти в ближайшем будущем, когда фюрер уступит власть реальной силе?>

...Я долго держал ладони на этих листочках бумаги, как бы ощущая руки отца. Потом аккуратно завязал папку с грифом <����хранить вечно>, сдал ее архивариусу с тросточкой и отправился в читальный зал архива Октябрьской революции. Здесь я заказал материалы по делу <����Союза русского народа> доктора Дубровина и речи депутатов Государственной думы...