Юлиан Семенов - Репоpтеp

Работал я с ними допоздна.

Вернувшись в редакцию, я достал из стола афишку, приглашавшую желающих посетить диспут <����Старины> по проблемам сегодняшнего дня. Ведущим был указан доцент Тихомиров...

XIX Я, Валерий Васильевич Штык

_____________________________________________________________________

Этот Варравин не понравился мне с первого взгляда; я сам закомплексованный и поэтому терпеть не могу себе подобных. Хоть он и говорит объемно, хорошим языком, по-русски, без опостылевшего жаргона и не подгоняет с ответом, но вопросы его излишне жестки, меня от такого прагматизма коробит, да и слишком резко он формулирует предмет своего интереса, ставя себя в какое-то начальственное положение, будто я к нему нанимаюсь на работу.

Не понравилось мне и то, как Варравин спросил:

- Отчего же до сих пор, несмотря на гласность, ваши работы об инопланетянах не выставляют в серьезных залах?

В этом его вопросе была и снисходительность, и жесткость, и затаенное желание с первой же минуты верховодить в беседе.

Ну, я и ответил:

- А вам, собственно, какое дело до моего творчества? Я вас не приглашал, пришли без предварительной договоренности, а если вы действительно репортер, то вам должно быть известно, что художники у нас пока что своих выставочных залов не имеют, только организации. Вот вы к ним с этим вопросом и обращайтесь.

- Обращался, - ответил Варравин и достал пачку <����Явы>.

- Нет уж, пожалуйста, табак спрячьте, я не курю и другим не позволяю, это - грех.

Варравин кивнул:

- Один из грехов.

Сигарету он сунул в рот, но, понятно, закурить не посмел.

- Что у вас еще? - спросил я. - Я занят, ваш визит неожиданный, а у меня время расписано по минутам.

- Я буду краток, - пообещал он. - Как вы считаете, сажать человека в тюрьму - греховно? Более греховно, чем сигарета? Или - так, суета, от тюрьмы да от сумы не уйдешь...

- В связи с чем вы спросили об этом? - я теперь испытывал к нему уже нескрываемую неприязнь.

- Вы в Загряжск летали?

- Ездил. А в чем дело?

- Вы там встречались с директором строительного треста Горенковым?

- Не помню я, с кем встречался. Я туда не встречаться приехал, а посмотреть объем работы и утвердить эскиз.

- Утвердили?

- Нет.

- Почему?

Мне сделалось стыдно за то, что я покорно, по-бычьи, отвечал на вопросы этого человека. Я ощутил себя так, словно лишился чувства перспективы, а такое было присуще только античным живописцам, они не хотели никому диктовать свое видение, только современные пейзажи с их глубиною навязывают зрителю единый порядок; не хочу никому ничего навязывать, но не желаю, чтобы и мне навязывали чужую волю, хватит.

- А вообще-то по какому праву вы меня допрашиваете? - поинтересовался я, внимательно разглядывая посетителя.

Он ответил мне тем же, но изучать меня начал не с лица, а с формы ушей, а у меня плохие уши, прижатые и маленькие, Люда говорила, что такие уши не могут быть у талантливого человека, уши - суть человека, мини-человек, изначалие...

Я поднялся.

- Извините, но время у меня кончилось. До свиданья.

Варравин не двинулся, сосредоточившись на моем левом ухе; какая-то гоголевская ситуация, смех и ярость.

- До свиданья, - повторил я. - Полагаю, вы достаточно воспитаны, чтобы понять меня.

- Сядьте, - насупился Варравин. - Вы, видимо, очень добрый человек и не очень-то понимаете тот мир, в котором живете. Я поясню ситуацию, вы не станете меня прогонять... В Загряжске арестован и осужден директор треста Горенков, - кстати, очень на вас похож, такой же незащищенный... Трагично: незащищенный руководитель, правда?

Я не хотел продолжать разговор, но что-то подтолкнуло меня возразить ему:

- Вы не понимаете смысла трагедии. Мы наивно считаем ее сгустком действий, хотя античные авторы видели в ней пассивное начало, любая активность противоречила самому смыслу трагедии, я уже не говорю о форме... Ритуальный плач на похоронах...

- Такую трактовку можно оспаривать... Каждый период истории имеет свою трагедию. Зачем загонять себя в рамки? Но я о другом: ваш соавтор, вернее тот, кто должен был стать соавтором, сообщил в партконтроль, что Горенков запросил с него десять тысяч за подписание с вашей бригадой договора на роспись домов...

- Это кто ж?

- Кризин. Он же с вами работал?

- Если Кризин написал такое, вы к нему и обращайтесь. У меня взяток никто не просил, - ответил я и вдруг съежился, в который уж раз вспомнив, как Виктор Никитич оформил нотариально соглашение, по которому я уполномочивал его вести от моего имени все финансовые переговоры, хотя загодя знал - от него же, что буду получать лишь часть положенной мне по договору суммы: чем не взятка?