Харлан Кобен - Один неверный шаг

Разумеется, она сказала правду. Если разобраться, они были современной парой с растущими, словно на дрожжах, карьерами, и перед каждым из них лежал целый мир, который им предстояло завоевать. Что же касается сомнений, которые он испытывал, то они являлись, так сказать, побочным продуктом присущего ему пессимизма. На самом деле все обстояло очень и очень неплохо. В конце концов, это Джессика предложила ему жить вместе и, хотя обладала склонностью к странствиям, тем не менее всегда возвращалась в их совместное обиталище. А он, неблагодарный, продолжал с замиранием сердца ждать от нее какого-то подвоха. Нет, с этим пора кончать. И с навязчивыми идеями относительно его неспособности к счастью — тоже. Ведь они не устраняют и не решают проблем, более того, создают их буквально на пустом месте, питают их, позволяя им разрастаться и затенять все хорошее.

Обдумав все это, Майрон улыбнулся и сказал:

— Вероятно, мои дурацкое нытье и ворчание имеют в своей основе подсознательный призыв к вниманию.

— Неужели?

— Вдруг таким образом я пытаюсь дать тебе понять, что нуждаюсь в любовных утехах.

— А что? — сказала она, бросив взгляд на лежавшие перед ним сломанные зубочистки. — Очень может быть.

— Если так, позволь мне переодеться во что-нибудь более подходящее случаю.

— Только не вздумай надевать маску Бэтмена.

— Почему бы и нет? Ты, в свою очередь, можешь препоясать чресла поясом умеренности, аккуратности и практичности.

— Только не вздумай, как дойдет до дела, кричать, что получил срочное сообщение и тебе нужно сейчас же лететь спасать мир!

— Договорились.

Джессика поднялась с места, присела к нему на колени, обняла за шею и, приблизив губы к его уху, прошептала:

— У нас все хорошо, Майрон. Самое главное, не позволяй своим демонам портить нам жизнь, ладно?

И опять Джессика сказала правду.

Соскочив с его колен, она промурлыкала:

— Теперь пора убирать посуду.

— А что потом?

Она с улыбкой посмотрела на него.

— Как что? Прыжки в духе Бэтмена…

На следующее утро, как только Майрон вышел на улицу, перед ним остановился черный лимузин, из которого выбрались два здоровяка, обладавшие, если так можно выразиться, накачанными головами при полном отсутствии шеи. На них были дорогие деловые костюмы, сидевшие, правда, мешковато, но Майрон не стал корить за это портного. По его наблюдениям, на людях подобного физического склада деловые костюмы всегда сидели очень плохо. Здоровяки могли похвастать отличным искусственным загаром, и Майрон ни секунды не сомневался, что под пиджаками их могучие торсы обильно умащены душистыми маслами, словно ноги какой-нибудь поп— или кинозвезды. Шер, к примеру…

Один из бульдозеров произнес:

— Эй ты! Лезь в машину.

— Мамочка всегда говорила мне, чтобы я в машину с незнакомыми дядями не садился, — проворковал Майрон.

— Слышь? — сказал второй бульдозер. — Нам на сей раз комик попался.

— Да ну? — произнес первый, со скрипом проворачивая голову и упираясь взглядом в Майрона. — Ты и вправду комик?

— А еще у меня прекрасный тенор, — сказал Майрон. — Не желаете ли прослушать в моем исполнении полную версию столь любезной моему сердцу «Воларе»?

— Если не сядешь сейчас же в машину, запоешь другим концом задницы!

— Другим концом задницы… — эхом откликнулся он, задумчиво глядя на них. — Я вас что-то не пойму. Если бы вы сказали «запоешь задницей», тогда логика ваших рассуждений была бы мне понятна. Но как можно петь «другим концом задницы»? Что, черт побери, это может означать? Если принять во внимание прямую кишку, пищеварительный тракт и гортань, то технически этот самый противоположный конец задницы окажется не чем иным, как ртом!

Бульдозеры посмотрели друг на друга, а затем снова перевели взгляд на Майрона. Честно говоря, он, несмотря на устрашающий вид этих джентльменов, не очень-то их боялся. Они были всего-навсего посыльными, в чьи обязанности входило доставить пакет по назначению, причем в целой и неизмятой упаковке. Так что его насмешки они как-нибудь перенесут. Если, конечно, догадаются, что он над ними насмехается. С другой стороны, эти парни могли оказаться несдержанными психопатами, готовыми обрушиться на тебя с кулаками при малейшей провокации. Такова жизнь, и это — одна из ничтожнейших ее загадок.

— Тебя хочет видеть мистер Эйк, — произнес наконец бульдозер номер один.

— Который из них?

— Фрэнк.