Харлан Кобен - Один неверный шаг

Они вошли в заднюю комнату, представлявшую своего рода офис. Здесь на стенах тоже висели многочисленные фотографии — Уикнер, получающий Большой приз взрослой любительской лиги. Памятный снимок плаката, украшавшего защитную решетку в тот день, когда трибуну назвали его именем. Уикнер в парадной полицейской форме в компании с экс-губернатором Брендоном Бирном. Уикнер с Кубком победителя чемпионата по бейсболу среди полицейских участков. Помимо фотографий, на стенах красовались всевозможные похвальные грамоты и поздравительные адреса в застекленных рамках; на полках и верхних панелях шкафов стояли кубки с изображением бейсбольных мячей, полученные за победы на различных региональных соревнованиях и первенствах. Майрон даже ухитрился разглядеть написанное детским почерком поздравление с какой-то важной датой, начинавшееся словами: «Что значит для меня мой тренер…»

И повсюду в комнате виднелись кровавые пятна.

Страх снова сдавил сердце Майрона ледяной рукой.

В углу на спине, широко раскинув руки, словно готовясь к распятию, лежал шеф детективного бюро Рой Померанц. Казалось, кто-то вылил ему на рубашку ведерко вишневого сиропа. Его широко раскрытые мертвые глаза уперлись остекленевшим взглядом в потолок.

— Вы убили своего партнера… — медленно произнес Майрон, констатируя очевидный факт. Не для себя и не для Уикнера произнес — для Уина. На тот случай, если тот приедет слишком поздно. «Можно сказать, для вечности говорю, — с мрачной иронией подумал Майрон. — Фраза из серии „мертвый обвиняет“ или что-то в этом роде. Глупость, конечно…»

— Десять минут назад, может, чуть больше, — сказал Уикнер.

— Зачем?

— Присаживайся, Майрон. Вон туда, если не возражаешь.

Майрон опустился в огромное кресло с массивными подлокотниками. Уикнер, держа револьвер на уровне груди, подошел к письменному столу, выдвинул ящик и сунул в него револьвер Майрона, после чего швырнул Майрону пару наручников.

— Пристегнись к подлокотнику. Не хочу постоянно думать о том, как бы ты не сбежал, и следить за каждым твоим движением. Майрон повел глазами по комнате. Ситуация была из разряда: сейчас или никогда. Как только наручники прикуют его к креслу, у него не останется ни единого шанса на побег или любое иное активное действие. Увы, всякая попытка бунта обречена на провал. Уикнер находился от него слишком далеко. Кроме того, их разделял стол. Неожиданно взгляд Майрона упал на лежавший на поверхности стола нож для писем. Может, схватить его и метнуть в Уикнера подобно мастеру боевых искусств? Если бы ему удалось попасть Уикнеру в сонную артерию, Брюс Ли определенно был бы им доволен.

Уикнер, словно прочитав его мысли, поднял ствол пистолета чуть выше.

— Приковывайся, Майрон. Немедленно!

Ни единого шанса. Так что придется продолжать тянуть волынку. И надеяться на то, что Уин прибудет вовремя. Майрон защелкнул наручник на своем левом запястье, а второй — на подлокотнике.

Уикнер заметно расслабился.

— Мне следовало догадаться, что они поставили на телефон «жучок», — сказал он.

— Кто?

Уикнер, казалось, не слышал.

— Но вся штука в том, что никто не может приблизиться к моему дому так, чтобы я об этом не знал. И хруст гравия тут совершенно ни при чем. У меня повсюду установлены датчики движения, и дом освещается как рождественская елка, с какой бы стороны ни подходил незваный гость. Я использовал эту систему, чтобы отпугивать животных, которые повадились посещать ящик для отбросов. Они узнали о моем намерении и направили ко мне человека, которому я по идее должен доверять. Моего старого партнера.

Майрон старался следить за его путаными рассуждениями.

— Вы хотите сказать, что Померанц приехал сюда, чтобы вас убить?

— У меня нет времени отвечать на твои вопросы, Майрон. Ты хотел знать, что произошло. И ты узнаешь об этом. А потом… — Уикнер отвернулся, не закончив фразы. Слова, казалось, испарились, не успев достичь губ. — В первый раз я встретился с Анитой Слотер на автобусной остановке на углу Нортфилд-авеню — там, где стояла школа Рузвельта. — Его голос звучал монотонно, как будто он читал полицейский рапорт. — Мы зафиксировали анонимный телефонный звонок из будки рядом с магазином Сэма. Аноним сообщил, что женщину кололи ножом и она истекает кровью. «Чернокожая женщина», — сказал он. А в те времена в Ливингстоне увидеть чернокожую женщину можно было только на автобусной остановке. Обычно они приезжали делать уборку в домах состоятельных горожан, а без дела не приезжали вовсе. Если же по какой-то причине они все-таки оказывались в городе, то мы, офицеры полиции, подходили к ним и вежливо говорили, что они, наверное, заблудились, не туда попали и делать им здесь совершенно нечего, после чего эскортировали до автобусной остановки. Вот так все просто.