Инна Бачинская - Ошибка Бога Времени

– Надо подумать, – ответил Алекс. – Позвони как-нибудь, обсудим.

– Подумай! Мне пора!

Она улыбнулась Юлии, легко поднялась со стула, коснулась указательным пальцем подбородка Алекса и ушла, покачивая бедрами, как воплощение греха.

«Ты с ней… спал?» – хотела спросить Юлия, но в последний момент не решилась и обошлась нейтральным «встречался».

– Ты с ней встречался?

Голос ее предательски дрогнул. Она была противна сама себе так, как еще никогда в жизни, но ничего не могла с собой поделать. Ее даже стало подташнивать от волнения и ревности. «Я должна знать правду», – сказала она себе в жалкой попытке объясниться. Хотя, если подумать, кому нужна такая правда? Алекс молчал. Она, удивленная молчанием, подняла на него глаза. Он, улыбаясь, смотрел на нее, и Юлию поразило выражение его глаз – так смотрел на нее Женька, снисходительно, как смотрит взрослый на неразумного ребенка, который брякнул глупость…

– Юля, я люблю тебя!

«Дурында!» – прибавила она мысленно. «Я люблю тебя, дурында», – говорил Женька, не отвечая на ее упреки, уже и не помнится в чем. Приревновала, кажется, к кому-то… Женька никогда не оправдывался, а только говорил: «Ну, какая же ты у меня дурында! Но я все равно тебя люблю! Слышишь?» Алекс больше ничего не сказал, и она с облегчением поняла, что он никогда ни о чем не станет ей рассказывать, как не рассказывал Женька, не станет выдумывать, что это была жена соседа или одноклассница, не станет оправдываться. Не станет врать, унижая ее и себя. Промолчит, как Женька.

– Алекс, давай уедем куда-нибудь подальше, где нет всех этих… – она чувствовала, что может сию минуту расплакаться. – Они отравляют мне жизнь! Куда-нибудь!

– Хочешь в Вену? У меня там друг. На пару дней.

– Я была в Вене, – сказала Юлия. – Десять лет назад. Мы обязательно полетим туда, но не сейчас, а весной, в мае, когда все цветет. А сейчас давай куда-нибудь, где солнце и море.

…Они тогда провели в Вене почти неделю, у Женьки были дела, а она, Юлия, бездумно бродила по узким путаным улочкам, заглядывая в темные прохладные соборы, и пила кофе в маленьких кафешках. Кофе и фирменный апфельштрудель [6]с ванильным соусом!

Днем было жарко, а длинные вечера были как утешение. Она помнит, как они сидели на стульях перед сценой у ратуши, в тот вечер пела Мирей Матье, и «уличный» концертный зал был полон. Женька крутил головой, рассматривая публику, потом спросил: «Сколько ей уже? Семьдесят или больше?», а Юлия рассмеялась – певица была вне времени. Возраст был у них, у зрителей… Здесь были в основном люди их возраста. Взошла полная луна; металлический голос певицы, усиленный микрофонами, взмывал над колючей готикой ратуши…

– Юлечка, выходи за меня! – вдруг сказал Алекс…

Толстый человек в голубой просторной рубахе навыпуск, широких белых брюках и черных китайских матерчатых тапочках неторопливо шествовал по улице. Он был бородат, длинноволос, степенен, и чувствовались в нем удивительные безмятежность и умиротворение. Даже то, что он слегка раскачивался при ходьбе, придавало ему некую приятную взгляду устойчивость, сбалансированность и уравновешенность. В открытом вороте рубахи виднелась замысловатая серебряная монетка-мандала на кожаном шнурке. Это был не кто иной, как уже знакомый читателю волхв Олег Монахов. Как было упомянуто ранее, старушки иногда крестились ему вслед.

За годы его странствий многое переменилось в городе – новые витрины и вывески, полно машин, даже людей, казалось, стало больше. Но, как ни странно, ни бывшие коллеги, ни бывшие студенты, ни даже знакомые в прошлом женщины навстречу ему не попадались. А ведь раньше, думал он с ностальгией и удивлением, пробиться нельзя было, шли косяком, хватали за рукав, бросались на шею, и всем чего-то надо было. То поговорить с подрастающим поколением, отбившимся от рук, то помирить с женой, то загипнотизировать и внушить, что пить и драться нехорошо. Или просто поговорить за жизнь и подержаться за руку. Загулялся по городам и весям, думал Монах, а у народа новые кумиры – вон, в Интернете и по тэвэ услуги экстрасенсов-универсалов всех мастей! Куда ему до раскрученных колдунов и ясновидящих! Не пробьешься. Забыт. Финита. Видимо, пришла пора осесть и напомнить о себе. И начать напоминать сегодня же. Или другими словами – собирать камни. Хватит, погулял!

Монах остановился у величественного портала бывшего партийного здания, украшенного в индустриальном стиле позолоченными венками и колосьями, ныне приюта дирекций и советов многочисленных компаний. Нашел среди прочих строгую, синюю с золотом доску «Продимпортторга» и налег на массивную резную дверь. В отделанном мрамором вестибюле было прохладно, как в храме. Сходство с храмом усиливали тишина – сюда не долетали звуки улицы – и эхо. За круглой стойкой сидел молодцеватый дежурный в форме и читал газету. Звуки шагов Монаха улетели ввысь к лепному потолку, и дежурный поднял голову.