Фридрих Незнанский - На исходе последнего часа

Фьюить– фьюить-фьюить.

– Слава, Слава, черт тебя возьми! – закричал Турецкий Грязнову.

Грязнов пошевелился, но не проснулся.

«Глухой» спустил собаку с цепи, и она огромными прыжками понеслась на Турецкого. Лишь двумя выстрелами удалось ее остановить. Пес отдал Богу душу в прыжке и уже мертвым свалился на Турецкого.

А двухметровый детина, длинно выругавшись, снова дал веерную очередь из «узи». Раненный в плечо Трофимов отлетел в сторону.

И только теперь Грязнов наконец проснулся и, увидев эту войну прямо в десяти метрах перед собой, моментально выхватил «макаров» и, особенно не раздумывая, выстрелил четыре раза подряд. После этого делать было уже нечего. Наступила тишина.

Не может быть! Да нет, так и есть.

Турецкий вздохнул с облегчением. Ну Слава, ну, жук! Натурально…

Трофимов, зажимая рукой окровавленное плечо и растерянно глядя то на распростертое тело, то на сонного и не очень трезвого Грязнова, просто отказывался верить своим глазам. Но все было именно так. Двое убиты. Остальные смылись.

Двухметровый лежал возле деревянного стола. Рядом с его вытянутой рукой валялся автомат.

Трофимов, скрипнув зубами, поднялся на колени, затем – на ноги. Турецкий подошел помочь ему.

– Сволочь, – морщась от боли, выдохнул Трофимов, снова опускаясь на землю.

– Жаль, – процедил Турецкий. – Теперь мы ничего не узнаем.

Глаза Трофимова заволокла белая пелена, и он потерял сознание. Шок, понял Турецкий. Он осмотрел его и убедился, что пулевое отверстие лишь одно. Пуля застряла в плече. Это было скверно.

– Вот тебе и НЛО, вот тебе и якорь, – подвел итог Грязнов, засовывая пистолет в кобуру. – Переговоры прошли в теплой, дружеской обстановке. Как сказал бы мой племянник Дениска – полный отпад.

Из дачи, которая до этого служила им наблюдательным пунктом, вышла «вторая скрипка филармонического оркестра». В руках у нее были вата, бинт и перекись водорода.

– Слава, не пора ли нам посмотреть наконец, что в этом мешке? – не обращая на нее внимания, спросил Турецкий, направляясь к крыльцу. – Елки-палки, такое чувство, что здесь проводила учебные стрельбы хорошая рота солдат. – Он шел практически по сплошным гильзам.

– Держу пари, что не грязное белье. – Грязнов тоже двинулся вслед за ним. В результате «переговоров» мешок оказался прострелен в нескольких местах.

– Должна признать, – официальным голосом сказала дама, окидывая взглядом поле боя, – что Круз Кастильо – просто жалкий сопляк. «Скорая» и милиция уже едут, – отрапортовала она, принявшись за рану Трофимова.

После неудачи с Рюйдэ Рейн несколько приуныл. Он уже начал сомневаться в правильности собственных логических построений и в том, удастся ли собственными силами найти виновника гибели парома. Однако будучи по натуре человеком пунктуальным, Рейн не мог позволить себе остановиться на полдороге. К тому же последние выпуски новостей по Таллинскому телевидению убедили его в том, что вокруг следствия уже идут какие-то закулисные игры. Например, все чаще стали сообщать, что катастрофа, скорее всего, вызвана погодными условиями или техническими неполадками. В качестве виновника журналисты пытались выставить начальника дока, в котором год назад ремонтировали «Ренату». И ни слова о предполагаемом взрыве!

Кто– то явно хотел направить следствие по ложному следу.

Последним в списке тех, кто не сел на «Ренату», значился некий Игорь Бурцев. Телефон, стоящий рядом с его фамилией, почему-то все время был занят. Рейн решил выяснить его адрес и отправиться туда. В конце концов, при личной встрече всегда можно выяснить гораздо больше.

Квартира Бурцева находилась на окраине Таллина, в районе новостроек. Проплутав среди однотипных многоэтажек, Рейн наконец добрался до нужного дома.

О чем говорить с Бурцевым, как выяснить его причастность (или непричастность) к гибели парома, Рейн не знал. Он не представлял себе даже, с чего начать разговор. Ведь даже Рюйдэ мог выставить его за дверь еще в начале разговора. И в принципе оказался бы прав. То же самое сейчас мог бы сделать и Бурцев. Так что оставалось надеяться лишь на случай.

У подъезда панельной девятиэтажки стояли несколько мужчин в строгих костюмах, которые курили и о чем-то тихо между собой переговаривались. Рейн подумал, что ему светиться совершенно ни к чему, и хотел проскользнуть незамеченным, но это не удалось. Завидев его высокую фигуру, они разом повернулись и проводили Рейна долгими взглядами. Такой неожиданный прием вверг его в некоторое замешательство. Но еще больше он растерялся, когда обнаружил, что входная дверь квартиры Бурцева приоткрыта. Изнутри доносились приглушенные голоса.