Линвуд Баркли - Не отворачивайся

— Чего ты все рассматриваешь эту фотографию? — спросил Хорас Ричлер жену.

Греттен сидела на ступеньке их дома на Линкольн-авеню, держа в обеих руках фотографию жены Дэвида Харвуда, которую он им оставил. На ступеньке выше рядом с женой лежала фотография в рамке их дочери, Джан.

— В чем дело? — произнес Хорас.

— Я просто думаю, — отозвалась она.

— Принести кофе? В кофейнике еще остался.

Греттен не ответила. Она сидела, теперь устремив взгляд во двор, и видела играющих девочек. Бегают по кругу, смеются, а через минуту ссорятся. Из дома выбегает Хорас, садится в машину, включает задний ход и нажимает на газ.

— Так принести кофе?

— Я не хочу, дорогой, спасибо.

— А о чем ты думаешь? — поинтересовался Хорас и, не дождавшись ответа, спустился по ступенькам и уселся рядом, прислонившись плечом к жене. — Мне сегодня ночью приснился Брэдли. Словно не было никакого Афганистана и не существовало никакого бесовского «Талибана». Мне снилось, что мы сидим рядом, вот как сейчас, и по дороге к нам приближается он, в военной форме.

По щекам Греттен потекли слезы.

— И с ним идет Джан, — продолжил Хорас срывающимся голосом. — Она по-прежнему маленькая, пятилетняя, держится за руку старшего брата. И они идут к дому. Вместе.

Греттен промокнула глаза платочком.

— А затем я осознал, что они не живые. Что все мы мертвые. И это происходит на небесах.

Греттен всхлипнула и снова промокнула глаза.

— Извини, — сказал Хорас. — Мне не надо было говорить тебе такое. Но этот парень, который недавно приезжал сюда, меня взбудоражил. Ворвался в наш дом со своими бедами, будто у нас своих не достаточно.

Греттен всхлипнула и скатала платочек в шарик. Хорас взял фотографию дочери и вздохнул.

— Ты ни в чем не виноват, — произнесла Греттен — наверное, в тысячный раз за эти годы.

Он промолчал. Греттен вгляделась в фотографию Джан Харвуд.

— Эта женщина не имела права присваивать имя нашей дочери, — проговорил Хорас. — Это злодейство.

— Такое бывает, — тихо отозвалась она. — Я видела по телевизору, как одного преступника разоблачили. Он ходил на кладбища, искал могилы детей, умерших в раннем возрасте, и использовал их имена и фамилии для каких-то своих неблаговидных целей.

— А она красивая. — Хорас кивнул, рассматривая фотографию жены Харвуда.

— Да.

— И вот куда-то пропала, и этот парень переживает. Тяжело ему.

— Я много раз разглядывала ее фотографию, и знаешь, что заметила? Вот, посмотри сюда.

— Подожди. — Хорас достал из кармана рубашки очки в металлической оправе и надел. — Так куда ты хочешь, чтобы я посмотрел?

— Вот сюда.

— Я ничего особенного не вижу.

— Да смотри же, смотри.

Он взял фотографию в руки и оцепенел.

— Господи!

На обратном пути я спросил Элмонта Себастьяна:

— Предположим, я выяснил, кто автор письма, и сообщил вам. Что вы с ней сделаете?

— Поговорю, — ответил он.

— Всего лишь?

— Да. Я скажу, что ей повезло, поскольку ее действия не причинили нашей фирме ущерба, и объясню, что предавать работодателя нехорошо.

Мы приблизились к магазину Теда, но Уэлленд проехал мимо.

— Куда мы едем? — обратился я к Себастьяну.

— Давайте спросим у него. Уэлленд, почему ты не остановился?

— Мне показалось, что этого не следует делать, сэр, — ответил водитель.

— Ты что-нибудь заметил?

— Да. Мне показалось, будто там кто-то ждет мистера Харвуда.

— Ну тогда остановись за поворотом.

Через несколько секунд меня высадили. Элмонт Себастьян улыбнулся:

— Всегда буду рад вас видеть, Дэвид. И подумайте еще раз над тем, что я сказал.

Я кивнул и вышел из машины, не закрыв дверцу. Себастьяну стоило только чуть придвинуться и закрыть ее, ничего бы с ним не случилось, но он не пошевелился. Уэлленд вылез, обошел автомобиль и захлопнул дверцу. Затем повернулся в мою сторону и снова, как и в первый раз, наставил на меня «пистолет».

И трижды «выстрелил».

Я медленно двинулся к магазину Теда, где стояла моя машина. Зазвонил мобильник.

— Сюда примчались телевизионщики, — сообщила мама. — Хотят поговорить с тобой, просят показать фотографию Итана.

— Значит, это уже попало в газеты.

— Я посмотрела сайты. Там везде заголовки: «Репортер „Стандард“ под подозрением после исчезновения жены» или «На допросе в полиции репортер „Стандард“ категорически отрицает свою причастность к убийству жены». Это уже передавали в новостях по телевидению и по радио. Какой ужас, Дэвид. Невозможно поверить. Прямо тебя, конечно, ни в чем не обвиняют, но эти намеки, домыслы…