Валентина Демьянова: Страсти по Веласкесу

Уже на следующий день после убийства Люся развила бурную деятельность. Никто не догадался о ее роли в этом преступлении, поэтому она без опасений могла готовить общественное мнение, разбрасывая тут и там среди сотрудников туманные намеки на причастность то ли Елены, то ли Лизаветы, а может даже и Нины, к произошедшей в доме шефа трагедии. Все шло своим чередом и без чрезмерных осложнений, как вдруг появилась я. Теперь, имея представление о характере Люси, я не сомневаюсь, что мое мельтешение вокруг офиса и особенно внезапное предложение подвезти ее до Зубовки не могло не насторожить ее. Вычислить, кем именно я являюсь и в чьих интересах действую, она не могла, но на всякий случай и мне наговорила кучу завуалированных гадостей о возможных кандидатках на роль убийцы. Нина раньше была любовницей патрона, но потом получила отставку и затаила на него зло. Повод для убийства налицо, а ее отлучки к зубному всего лишь фикция. Лиза вспыльчива и неуправляема, а ее любовь к отцу не больше чем лицемерие. На самом деле она его ненавидит, но терпит как источник денег. Елена, конечно, молодец, окрутила такого завидного жениха, но где она была в момент убийства — никто ведь не знает. А она, между прочим, вернулась в офис такой взволнованной, что руки ходуном ходили. Чашку удержать не могла и в результате опрокинула кофе на дорогущий светлый плащ. К чему бы это?

— О каком плаще идет речь? И что это за история? — сердито перебила меня Елена.

— Плащ, естественно, ваш. А история вполне достоверная. Люся все собственными глазами видела, сидя в секретарском кресле вместо отлучившейся Нины.

Возмущенные голоса Елены и Нины прозвучали одновременно.

— У меня нет светлого плаща, и я ничего не разливала, — отрезала Елена.

— Я не оставляла Люсю вместо себя. Как я посмела бы посадить в приемной генерального это разноперое чучело? Уходя, я переключила телефон на канцелярию, и девушки отвечали на все входящие звонки, — вторила ей расстроенная Нина.

— Хорошо, хорошо! Что вы так разволновались? — добродушно усмехнулась я. — Ну не было ничего подобного. Ну, присочинила немного девушка. Так ее тоже понять можно! Она ведь не железная, нервы хоть какие-то, но имеются. Взвинчена была, хотела немного подстраховаться, вот на всякий случай и напридумывала несколько впечатляющих деталей.

— Да она нас просто топила! — взорвалась Елена.

Я огорченно покачала головой:

— Слушайте, дались вам эти мелочи! Да по сравнению с тем, что Люся натворила, все это яйца выеденного не стоит! Мелочевка, даже говорить не о чем.

— Ну знаете! — обиженно вспыхнула Нина и торопливо извлекла из кармана носовой платок.

Короткая задержка в нашем разбирательстве грозила приобрести затяжной и изматывающий характер. Положение спасла вконец уставшая и потому крайне раздраженная Дарья.

— Прекращайте вы этот базар. Если так будет продолжаться, мы до вечера отсюда не выберемся, — сердито прогудела она, и все разом умолкли.

— Отлично! — обрадовалась я неожиданной подмоге. — Продолжим нашу беседу. Осталось совсем немного, и это касается Геры. Думаю, Люся звонила в приемный покой и справлялась о его состоянии. Представляю ее разочарование, когда она узнала, что он все-таки выжил. Не берусь утверждать, но мне кажется, что она даже наведывалась в больницу. Такая решительная девушка, как Люся, не могла остановиться на полпути, другое дело, что повторить попытку у нее возможности не было. Сначала Герасим находился в реанимации, куда никого не пускали, потом около него стали безотлучно дежурить родные. Короче, он оказался недосягаем, но делать что-то было нужно, в любую минуту Гера мог заговорить. И тогда Люся решилась на крайнюю меру — написала ему письмо. Оно было приложено к букету, который она передала в палату с ходячим больным. Конечно, это был риск, но она, не видя выхода, сознательно пошла на него.

— Чего только не придумают некоторые, лишь бы выпендриться, — ни к кому конкретно не обращаясь, проронила Люся.

— Герасим сохранил письмо, и я его прочла. В нем сказано, что Лиза похищена и будет жить до тех пор, пока Гера молчит. Не буду скрывать, Герасим долго мучился, не зная, как поступить. В конце концов он принял решение не рисковать и подчиниться. По крайней мере, до тех пор, пока не поднимется с постели.

Я перевела дух и доверительно, будто беседовала с лучшими друзьями, поделилась:

— Знаете, я долго ломала голову, как человеку, напавшему на Геру, удалось уйти незамеченным. Из того каменного мешка был только один выход — мимо меня и Герасима. Потом я проверяла, иного пути к отступлению не было. Пока я сидела рядом с раненым, мимо нас никто не пытался прорваться, значит, после нападения тот человек оставался радом с нами. Он просто отступил в дальний угол и затаился, выжидая. Должна сказать, Люся, в тот раз вам крупно повезло. Если бы первой приехала милиция, вы бы пропали, но, на ваше счастье, сначала прибыла «скорая». С воем и мигалкой на крыше машина влетела во двор, чем в одно мгновение переполошила всю округу. Время было еще не позднее, и вокруг тела мигом собралась плотная толпа зевак. По сторонам никто не смотрел, все внимание было обращено на раненого, и вы своего шанса не упустили. Выскользнув из темноты, незаметно смешались с толпой, а потом уже не спеша выбрались наружу.