Валентина Демьянова: Страсти по Веласкесу

— Ну все! Хватит! Надоело слушать этот бред. Вы как хотите, а я пошла, — решительно прервала меня Люся и, вскочив с места, твердой поступью направилась к выходу.

Никто не сделал попытки ее остановить. Все просто сидели и молча смотрели, как она уходит. Уже взявшись за ручку двери, Люся оглянулась и насмешливо бросила через плечо:

— Чао!

Это последнее, что она успела нам сказать, потому что дверь отворилась и на пороге возник милиционер.

Офис я покидала в обществе Дарьи. Остальные оставались в кабинете, сгрудившись вокруг Елены и бурно обсуждая арест Люси.

— Ну и зачем ты меня сюда притащила? — угрюмо поинтересовалась Даша, тяжело опираясь на капот моей машины.

Лицо у нее было серое от усталости, и смотрела она на меня без всякой приязни. Я прекрасно понимала, в чем тут дело: чувствовала подруга себя неважно, утомительное сидение на стуле с загипсованной щиколоткой и туго забинтованной грудной клеткой окончательно вымотало ее, и теперь Даше не терпелось немного поскандалить. В принципе я не имела ничего против того, чтобы она отвела душу, но время поджимало. Я просто мечтала до наступления вечера покончить с этой затянувшейся историей и потом навсегда забыть о ней.

— Мне нужна была моральная поддержка, а твое присутствие меня подбадривало, — призналась я.

— Действительно? — сурово нахмурилась Дарья.

— Как ты можешь сомневаться? Ты же моя лучшая подруга! — возмутилась я, и вышло это очень натурально, хотя на самом деле причина Дашиного появления в кабинете Фризена крылась совершенно в ином. Я просто хотела, чтобы она все услышала собственными ушами и потом не изводила меня ни бесчисленными вопросами, ни требованиями пересказать все еще раз и с самого начала.

— Ну если тебе это помогло… — Уголки Дашиных губ дрогнули в улыбке.

— Спрашиваешь! Да я на этом только и держалась! — с энтузиазмом заверила я.

— Мне, в общем, и самой было интересно, — не очень охотно призналась Даша.

— Еще бы! Ты же с самого начала следить за тем, как все разворачивается. А я сколько тебе надоедала своими жалобами? С ума можно сойти!

— Зачем ты так? Мы же подруги! — возмутилась Дарья.

— Конечно, но это не повод так тебя мучить, — покаянно поникла я головой.

Неизвестно почему, Дарья вдруг тоже почувствовала себя виноватой и, стараясь сгладить неловкость, затараторила:

— Послушай, я так и не поняла, к чему была вся эта таинственность? Ну решил мужик сделать жене приятное! Отлично! А все эти выкрутасы с письмами к чему? И Герка твой хорош… Он чего молчал?

— Гера тут ни при чем. Такое условие ему поставил Фризен, а наш Герасим так перед ним благоговел, что слова ему поперек сказать не смел.

— Перед деньгами его твой Гера благоговел, — возразила Даша.

— Хорошо, перед деньгами, — без спора согласилась я, потому что и сама так думала.

Подруга вздохнула:

— С Герасимом все понятно, а этот-то, бизнесмен, чего мудрил?

— Трудно сказать, но, судя по Геркиным рассказам, непростой он был человек. Заносчивый, деньгами избалованный. Такому привычнее заплатить и ждать результата, чем снизойти до общения с исполнителем. Ну и болезнь, конечно, сказывалась. А потом, когда Фризена убили, и все так запуталось, Гера совсем растерялся. Клял себя за то, что вообще с поисками картины связался. Не знал, что можно говорить, а о чем не стоит. В результате, измучившись, ушел в себя.

Хлопнула дверь парадного, и на улицу вылетела раскрасневшаяся Лизавета. Увидев нас с Дарьей, пулей подлетела к нам и, пританцовывая на месте от возбуждения, выпалила:

— Хорошо я со своей ролью справилась?

— Отлично! Все было очень убедительно, — поспешила заверить ее я.

Лиза зарделась от удовольствия и с гордостью поделилась:

— Сначала я очень нервничала и боялась все испортить. А потом постепенно вошла во вкус, и мне даже понравилось.

— Я это почувствовала.

Лизавета задумчиво посмотрела вдаль и мечтательно сообщила:

— Я, наверное, актрисой стану… Сначала поступлю в театральное училище, потом буду работать в театре…

— Хорошее дело, только утомительное. Репетиции, гастроли, в театр на службу каждый день ходить нужно, — поддакнула Дарья.

Лизавета сердито покосилась на нее, раздосадованная неуместным замечанием, а неумолимая Дарья как ни в чем не бывало закончила:

— Без таланта и трудолюбия там делать нечего. Ты девочка, несомненно талантливая, но вот с трудолюбием у тебя проблемы.