Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк

Его слова не вдохновили ни Глорию, ни Лаврова. Она слушала рассеянно, а сыщик – с нескрываемым скепсисом.

– Откуда вы приехали? – спросил он. – Из Пскова? Предъявите документы.

Катя не участвовала в разговоре. Казалось, она вообще не присутствовала. Ее сознание блуждало где-то за стенами лаборатории. О чем она думала?

Федор пожал плечами и отправился в свою каморку. Лавров следовал за ним, словно «монах» мог сбежать из комнатушки без окон или раствориться в воздухе.

– Извольте, – враждебно произнес тот и протянул сыщику паспорт. – А кто вас уполномочил на этот допрос?

Лавров не собирался отвечать. Он изучил документ, подтверждающий личность Федора Прелатова, уроженца Пскова, и положил паспорт себе в карман.

– Это произвол!.. – запротестовал обладатель, но, встретившись взглядом с Лавровым, осекся и замолчал.

Между тем две женщины разглядывали странное сооружение из лопастей и зеркал. Даже в потухших зрачках Кати мелькнула искра интереса, когда весь этот блестящий механизм заволновался и пришел в движение.

– Система подвижных зеркал, – объяснила Глория. – Вот как она выглядит! Подобной штуковиной пользовался сам Нострадамус. Таким образом он обращался к будущему. В его волшебные зеркала заглядывали короли, вельможи, кардиналы и придворные красавицы. Хотите увидеть свое будущее, Катя?

– Нет!

– Правильно. Иногда лучше не знать, что тебя ждет.

Мелькание лопастей и зеркальных отражений зачаровало молодых женщин, и они не заметили, как сзади подошел Федор с сопровождающим.

– Я сам собрал эту зеркальную машину, – похвастался «монах». – По чертежам Нострадамуса.

– Где же вы их взяли?

– Сергей Кирилыч показал. Его покойный дед собрал несколько редчайших рукописей. Среди них был тот самый манускрипт, который мы пытаемся расшифровать, и чертежи вращающихся зеркал.

– Зеркальная машина вам удалась, чего нельзя сказать о манускрипте!

– Вы правы, – признал Федор. – К сожалению, мы уперлись в непонятные иероглифы, которые никак не поддаются…

– И решили прибегнуть к помощи нечистого! – заключил Лавров. – Для этого вам понадобились человеческие жертвы. Кровь, некоторые части тела… к примеру, головы младенцев.

Катя тихо ойкнула, пошатнулась и осела на грязный затоптанный пол.

В лабораторию Федор никого не допускал, кроме хозяина, – даже горничную, чтобы та сделала уборку. Поэтому тут царил, мягко говоря, творческий беспорядок. Паутина, пыль, копоть, ужасный запах. И в довершение ко всему – жуткие ингредиенты для сей адской кухни.

– Дайте воды, – скомандовала Глория, склонившись над Катей. – Она в обмороке…

Катю положили на кровать в каморке Федора и оставили одну. Она пришла в себя, но была еще очень слаба.

– Через полчаса все будет хорошо, – сказала Глория и попросила не закрывать дверь. – Если вдруг что – мы рядом.

– Вы врач? – оценил ее действия «монах».

– У меня диплом врача. Вы ведь тоже имеете отношения к медицине.

– Что, заметно? Я фельдшер. Бывший.

– Раньше любой алхимик прежде всего был целителем.

– Медицина – страшно мистическая вещь.

– Вот именно, страшно, – засмеялась Глория. – Я перечитала кучу средневековых трактатов, которые привели меня к мысли оставить врачевание. Я могу оказать первую помощь, не более.

Парадоксально, но Федор проникся к ней симпатией, хотя она нападала на него. Он вдруг почувствовал в ней родственную душу. Она прекрасно разбиралась в том, чем он занимался. Этого он не ожидал от женщины ее круга.

– Я сразу понял, что вы не просто городская штучка, – признался он. – В вас есть нечто этакое…

– Странный комплимент.

– Это не комплимент, – возразил Федор. – Я никогда не был дамским угодником.

– Вы авантюрист, Прелатов. И ваша сексуальная холодность всего лишь игра на публику. Часть личины, которую вы приняли.

– Какая еще личина? – нахмурился Лавров. – Кем он прикидывается?

– Разве я не сказала? Он представился Прозорину как Франческо Прелати, тот самый некромант и астролог, который сотрудничал с Жилем де Рэ. Не важно, что прошли века. Прелати, дескать, воплотился вновь с целью завершить начатое.

– Завершить? Что?

– Пусть он сам объяснит.

Глория видела ситуацию во всей полноте, от тайных мотивов до нынешних мыслей новоявленного Франческо. В его уме творился невообразимый хаос и поиск решения. На его небритом лице проступало замешательство. Неопрятный внешний вид мошенника говорил о сумбурно проведенной ночи.