Татьяна Столбова - Смерть по сценарию

Я решила, что Пульс — закоренелый преступник. Может быть, даже маньяк. Потом без ненужных сомнений и колебаний взяла эту карточку и запихала ее в карман. Посмотрим, что наша птичка запоет на сей раз...

Продолжала обыск я гораздо ретивее прежнего. На Веронику уверенно не смотрела, ее присутствием не тяготилась. Пусть себе лежит, бедняга...

Глобус с нарисованной на нем мордой я внимательно рассмотрела со всех сторон и от усердия чуть не вскрыла, хорошо догадалась потрясти и таким образом установить, что в нем пусто. А вот огромный кусок пластилина препарировала без зазрения совести, и не зря. В нем оказался крошечный тоненький ключик. Не улика, конечно. Так, одно из доказательств невменяемости хозяюшки.

Ключик я положила на стол и занялась книгами. Сначала просмотрела те, что лежали на столе. Ничего. Затем перешла к полкам. Там книг было мало, около пятидесяти, из них штук пять классики и одна — Бердяев. Остальные детективы и любовные романы. Каждую книжку я пролистала очень тщательно. Однако ничего так и не нашла.

Осторожно, стараясь не засветиться в окне, я сняла с подоконника цветочный горшок, вытащила палку с розочками, порылась в земле — без толку. А бумажные розочки оказались сделанными из листочков со стихами. Да, фантазия у Вероники работала исправно.

Обыск в комнате закончился, можно сказать, ничем. Если в тетрадке со стихами и на дискетах я ничего нужного не обнаружу, то получится, что время потрачено впустую. Но, в общем, отсутствие результата тоже результат...

Теперь мне предстояло самое неприятное... Стараясь смотреть вбок, я приблизилась к Веронике, собрала все свое мужество и... перевела взгляд на ее лицо. Мертвенная бледность, синюшность тонких губ, застывшая гримаса — все, буквально все свидетельствовало о том, что я не ошиблась, моя подруга не впала в летаргический сон, ее убили... И убили жестоко — затянув на шее ее собственную газовую косынку. Кто это сделал? Тот, кто хоть немного знал Веронику. Я исходила из того соображения, что она не стала бы открывать дверь постороннему. Только знакомому. Или... Или тому, кто был в курсе ее причуд и догадался ляпнуть в ответ на «кто там?» что-нибудь идиотское. Ну, к примеру, «это я, Карлсон, который живет напротив»... Нет, Вася Алексеев говорил, что в квартире напротив живут алкоголики Смирновы, так что на такую фишку Вероника бы не клюнула. Да не важно. Главное — убийца должен был знать, что именно ей нужно отвечать.

Знакомый или знакомый знакомого. Только два варианта. Правда, есть еще третий: убийца мог просто зайти следом за ней в подъезд, дождаться, когда она откроет дверь, ворваться и придушить... Маловероятно. Зачем постороннему человеку убивать Веронику? Она не была богата, не состояла в стройных рядах мафии и даже для насильника не была особенно привлекательна. Но ее в этом смысле и не тронули, насколько я могла заметить... Итак, все-таки знакомый или знакомый знакомого. Круг сузился. Теперь стало ясно, что преступник на оба убийства был один и что он входил в окружение Миши, а отсюда мог знать, хотя б поверхностно, Веронику. Процент ошибки мал, даже ничтожен. Иначе получается совпадение. Два киллера, независимо друг от друга, в течение двух с половиной недель убивают двух людей, живущих в одном подъезде, не обладающих ни властью, ни богатством, ни порочными связями... Не может такого быть. Я думаю, не может.

Я вспомнила несколько слов из молитвы и шепотом произнесла их над Вероникой. Это не было кощунством и не было игрой — кто еще, кроме меня, скажет для нее такие слова? А я все же была ее подругой...

Потом я в последний раз оглядела комнату. Кажется, все просмотрела внимательно, ничего не упустила.

Выключив торшер и «Рекорд», я прошла в коридор. Щелкнула выключателем у зеркала, зажегся маленький ночник, приделанный к вешалке.

Здесь обыскивать было нечего, разве что Вероникину сумку. Дамской у нее не оказалось, только хозяйственная, большая. Я перетрясла ее, прощупала вдоль и поперек — бесполезно. Кроме кошелька с двумя рублями, там ничего не было.

Все. Можно было уходить. Надеюсь, Вася Алексеев закончил свой рабочий день и сейчас сидит дома, ужинает и смотрит телевизор. Иначе придется выжидать момент, когда он отвернется, и бежать к остановке сломя голову. А я так устала, что бегать мне совершенно не хотелось. Даже ходить и то не хотелось. Был бы у меня ковер-самолет... Или сапоги-скороходы. Недавно я читала одну сказку про принцессу, очень похожую на меня. Так она умела перемещаться мысленно. Подумает о полянке в лесу — и вот она уже на полянке, скачет как молодая козочка, радуется жизни. Подумает о домике молодого сапожника — и вот она уже в постели с сапожником. То есть насчет постели в сказке ничего не говорилось, это я сама потом придумала. А вот идея с мысленным перемещением мне очень понравилась. Тем более на картинке в книжке эта принцесса и в самом деле была очень похожа на меня. Только она в платье и золотых туфельках, а я в джинсах и ботинках на толстой подошве.