Татьяна Столбова - Смерть по сценарию

— Тебе надо было спросить Саврасова, как звали девицу, с которой Михайловский...

— Миша, — поправила оперативника Тоня.

— Хорошо, Миша. С которой Миша жил или встречался в последнее время. Она же тоже могла заглянуть в тот вечер на огонек. Опять же: она могла знать лучше, чем кто-то другой, состояние дел Михайловского...

— Миши.

— Хорошо, Миши. Состояние дел Миши на настоящий период.

— Я узнаю, — пообещала Тоня.

Вид у нее был решительный, и это совсем не понравилось Сахарову. Пока она не успела натворить ничего страшного, но с ней ни в чем нельзя быть уверенным.

— Только потактичней, — предупредил он. — Не спугни свидетеля.

Она небрежно тряхнула челкой, явно уверенная в себе и в том, что она всегда и так достаточно тактична.

— Коля, а как убили Мишу?

Оникс помялся. Это не было тайной, но ему не хотелось говорить на эту тему с Тоней — слишком молода, слишком чиста, несмотря на браваду и юношеское нахальство. Ей бы не о способе убийства толковать, а обсуждать мальчишек с подружками... Тем не менее он ответил:

— Ударили гантелью в висок.

Она отвернулась. Сахаров проявил деликатность и тоже отвернулся, стал разглядывать батарею бутылок позади стойки бара.

— Коль, а не могла его убить эта... жена его бывшая? — Тоня снова смотрела прямо на него, и от этого взгляда ему почему-то стало несколько неуютно.

— Она не приезжала сюда уже год. Да и вряд ли она сумела бы так размахнуться гантелью... А теперь — откровенность за откровенность. Как ты узнала, кто я?

— Выследила, — пожав плечами, ответила она. — Ты приходил к Менро, а он живет через дом от меня. С утра я говорила с ним по телефону, и он сказал, что к нему должны прийти из милиции. Ну, посидела с час у него на лестнице, явился ты, а когда ушел, пошла за тобой. Вечером опять я Менро позвонила, спросила, кто именно к нему приходил, и он немедленно мне все выложил. Даже номер твоего удостоверения — у него феноменальная память.

— Почему? — хмуро поинтересовался Сахаров.

— Что почему? Почему память феноменальная? Понятия не имею.

— Почему он тебе все выложил?

— Потому что он обожал моего отца. Собственно, его все обожали, но Менро еще работал с ним в одном театре. Только мой отец был художником, а Менро артистом.

— А кто тебе сказал, что Менро тоже был в тот вечер у Михайлове... у Миши?

— Он сам и сказал. И остальных назвал. Когда я говорила с ним по телефону, каждого пофамильно...

— Ты их знаешь?

— Одних лучше, других хуже.

— И как, по-твоему, среди них есть убийца?

— Должен быть. Должен быть, потому что Денис — не убийца. Но... черт, ни один из них тоже не подходит на эту роль... Разве что Сандалов или Штокман... Вот их я не знаю, никогда не встречала. Или Пульс. Он тоже туда каким-то боком затесался... Нет. Нет. Он просто противный, я его не люблю, но и он не убийца.

— Тупик? — усмехнулся Сахаров.

— Тупик, — тихо согласилась она, не поднимая глаз от стола.

— Тогда...

Она как почувствовала, что он решил расстаться с ней, посмотрела ему в глаза и сказала:

— Коля, прошу тебя... Я не буду путаться у тебя под ногами. Ты вообще меня не увидишь. А вдруг я докопаюсь до правды? Иногда это случается и с новичками.

— В книжках, — хмуро отозвался он. — Или в кино.

— Коля...

— Я тебя не знаю, — ответил он, надеясь, что она поймет его правильно. — До свидания.

Он оставил тетрадку на столе и спокойным, но скорым шагом вышел из бара.

Тоня поняла его правильно. Она улыбнулась, сунула тетрадку в сумку и тоже встала. Расследование продолжается. И пусть Сахаров не стал читать ее «допросы» дальше — там все равно больше не было ничего существенного, только короткий разговор с Мадам. Тетрадь была приманкой, и свое назначение она выполнила. Зато она познакомилась с оперативником и он дал ей понять, что она может заниматься этим делом самостоятельно, он не станет ей мешать. Ну а если кто спросит... Она не знает Колю Сахарова. Она не говорила с ним. Она сама по себе...

Я никого не знаю. Я ни с кем не говорила. Я сама по себе.

Мысль о том, что я теперь частный сыщик, согревала мне душу. Еще более мою душу согрело сообщение о том, что утром Дениса выпустили. Наверное, эти трое суток в камере запомнятся ему на всю жизнь. Ничего... Все уже позади. Денису, артисту и писателю, такой опыт может даже пригодиться.

Я раскрыла свою тетрадь, где на первых двух страницах были «допросы» Саврасова и Мадам, и переписала туда из блокнота фамилии тех, кто в тот злополучный вечер был у Миши. Вот этот список: Денис Климов, Федя Менро, Пульс (его привел Менро), Паша Линник, Штокман (его привел Линник), Сандалов, Невзорова и Михалев.