— Был, — твердо сказала я.
Денис махнул рукой:
— Ладно, Тоня, теперь твоя очередь рассказывать. Каким образом тебе удалось идентифицировать Мишу с Кукушкинсом?
— Я была знакома с женщиной, которая носила его романы в «Корму». Она работала наборщицей в издательстве «Манго-пресс», там и распечатывала Мишины произведения... У него же принтера не было.
— Понятно... — задумчиво произнес Денис.
— Нет, Денис, тебе непонятно. Эту женщину тоже убили. Я сама обнаружила ее труп. Сначала очень испугалась, а потом решила поискать в комнате — думала, может, найду какую-то важную улику... И нашла. Две дискеты в конверте. Помнишь, я тебя спрашивала, можно ли поработать на твоем компьютере?
— Он сломался, — мрачно ответил Денис. — Мастер, гад, до сих пор так и не пришел.
— Ты посоветовал мне обратиться к Паше Линнику. Я так и сделала. И как только открыла первую дискету...
Все, что я пережила вчера, вновь вспыхнуло в душе, как обожгло. Даже сердце сбилось с ритма. Я вытащила из пачки сигарету и закурила. Руки опять дрожали.
— Что там было? — поторопил меня Денис.
— Последний, пятый роман Кукушкинса. Называется «Психология творчества». А на второй дискете еще две статьи. Одна о театре, другая — на тему восточной религии. Дхармы и прочее. И эти статьи были подписаны настоящей Мишиной фамилией. Нетрудно было догадаться...
— Кому ты говорила об этом?
— Паше Линнику и моему брату. И тебе.
Денис вздохнул.
— А по радио еще не успела объявить?
— Если у меня будет возможность — объявлю и по радио.
— Народ должен знать своих героев? — улыбнулся Денис.
— Именно так.
Я чувствовала, что начинаю раздражать Дениса. Я и сама себя сейчас раздражала. Мое болезненное, какое-то лихорадочное состояние вернулось; эмоции, которые я не смогла бы в этот момент определить и которые уже бушевали во мне, мешали мыслить спокойно и четко; тормоза вообще отсутствовали. Был миг — к счастью, промелькнувший только, — когда я вдруг подумала, что вот так можно и с ума сойти. Но это в мои планы пока не входило.
Денис не смотрел на меня. Как и я полчаса назад, он пил вино и ел шоколад. Когда и вторая бутылка опустела, он открыл третью, налил себе одному, так как у меня был еще почти полный бокал, и снова выпил залпом. По его лицу я поняла, что он глубоко сожалеет, что к вину не взял и водки, и в этом тоже почему-то сейчас винит меня. Искоса бросив на меня недовольный взгляд, он встал, подошел к холодильнику, открыл дверцу и, склонившись, долго обозревал все содержимое. Я была уверена, что он надеется найти водку, а также была уверена, что он ее не найдет. Так и получилось. Он с силой захлопнул дверцу холодильника и сел на место. Потом опять встал, вышел в коридор и поше-буршал там своей кожаной курткой. И опять же я знала, что он делает: роется в своих карманах, пересчитывает деньги.
— Денис! — позвала я.
— А! — отозвался он. И по этому короткому «А!» я догадалась, что деньги он нашел и на водку их хватит.
— Денис, давай сходим за водкой попозже. Хорошо?
— Хорошо, — пробурчал он, возвращаясь. — Я не собирался пить, но ты своими разговорами меня провоцируешь.
Вот так. Теперь я виновата и в том, что он хочет выпить.
— Вернемся к Менро?
Он скривился, но кивнул:
— Вернемся.
— Я убедила тебя, что преступник — он?
— Не совсем.
— Тогда я предоставлю тебе последнее доказательство.
Я сходила в коридор за сумкой, вынула и положила на стол большую картонную папку. В глазах Дениса наконец я увидела неподдельный интерес.
— Что это?
— Это тот самый роман Кукушкинса «Психология творчества». Здесь, на девяносто девятой странице... Сейчас, погоди...
Я пролистала страницы и нашла девяносто девятую.
— Вот! Читай!
Пальцем я ткнула в верхний абзац, и Денис послушно склонился над рукописью. Через полминуты он поднял на меня глаза.
— «Черные кудрявые волосы и черные глаза»..: Ну и что? Какое же это доказательство?
— Ну как же, Денис! Ты невнимательно прочитал. А, ладно... Я перескажу тебе своими словами, так быстрей. Врач вспоминает рассказ одной из своих многочисленных племянниц. Однажды на вечеринке она перепила, уснула где-то в саду, а утром обнаружила себя совершенно обнаженной, лежащей в развратной позе на надувном матрасе, который мирно плавал в зацветшем пруду. Она точно помнила, что, когда гуляла по саду, а потом падала под дерево, на ней было платье. Это платье она без посторонней помощи расстегнуть не могла — у него были крючки на спине. Вывод: кто-то помог ей это сделать. Но с какой целью? Ответ напрашивался сам собой.
Читать дальше