Оксана Обухова - Мисс Марпл из коммуналки

Подследственный сгорбился, взглянул тоскливо на Лапина:

– Не виноватая она. Я когда в первый раз пришел, она мне письмо от Софьи показала. Я понял – шкатулка все еще в стене, надо ехать. Но Настю попросил никому обо мне не рассказывать…

– Почему? – перебил следователь.

– Так всякое бывает, – пожал плечами Михей. – Хотел, чтоб она в стороне осталась.

– То есть вы предполагали, что, отправляясь за сокровищами, можете совершить преступление?

– Всякое бывает, – повторил дед.

– Но гражданку Скворцову не убивали?

– Сама упала…

– А как ваша внучка отнеслась к столь странной просьбе о молчании? Как вы ей все объяснили?

– А никак. Сказал: в разруге я с ее родней. Молчи, нечего прежде времени против себя настраивать.

– И она… – многозначительно поднял брови Лапин.

– Она хорошая, порядочная девушка, – вступила в разговор наиболее прилично себя ведущая свидетельница Мальцева. – Если дедушка попросил ее ни о чем не рассказывать, она поступила так, как попросил ее об этом старший человек.

– Значит, вы хотите сказать, что никаких подозрений после смерти Клавдии Тихоновны у нее не возникло? Она у вас дурочка? – ввернул Лапин и покосился на пыхтящую у окна Надежду Прохоровну.

– Нет. Настя просто хорошая девочка. А Клавдия умерла еще до того, как она в первый раз в Москву приехала. Настя не могла связать воедино появление деда и смерть далеко живущей, почти забытой родственницы. Я ясно излагаю?

– Вполне, – кисло отозвался Лапин. Отодвинулся от стола, покачался на ножках стула, в упор разглядывая старого, матерого зверя, и, помотав головой, буркнул: – Ну и железные же у вас нервы, Михей Карпович…

– Задница у него чугунная! – пылко вставила поцелованная в пятьдесят втором году гражданка Губкина. – Столько дней сиднем в кладовке просидеть…

– Надежда Прохоровна! – рявкнул на этот раз Дулин.

– И все же я не понимаю… – гнул свое следователь. – Как вы, немолодой уже человек, смогли раз от разу возвращаться в квартиру, где один человек погиб у вас на глазах, второго вы убили… Не понимаю, честное слово, не понимаю! Может быть, у вас нервы из титана?

– Есть маленько, – согласился Михей Карпович. – Жизнь душу закалила.

– Ну хорошо. Но вот представим на минуточку: нашли вас в комнате. Застукали.

– Их счастье, что не застукали, – мрачно сообщил злодей.

– А то?.. Ах, ну да, перестали бы ночами по стенам шуршать, спокойно разобрали бы эти стены по кирпичику…

– Разобрал бы. Нашел кубышку и на юга подался.

– А Настенька? – прищурился неугомонный следователь. – Неужели с внучкой не поделились бы?

– А для кого я дом собирался в Туапсе покупать?! Мне там один кореш уже домишко присмотрел… Все для нее! Все для внучки, для правнуков! Приезжала бы ко мне на море, детишек привозила. Богатый дедушка, не пассажир откинувшийся!

– Ну да, ну да, конечно… Дедова радость – внуков на море встретить… Персиками накормить.

– А ты меня, начальник, не подначивай! Говорят тебе: пиши, а в душу не лезь!

– Да и рад бы написать, Михей Карпович, да в голове не укладывается! – разгорячился хитрый Лапин. – Как это вы один смогли эдакую комбинацию провернуть?! Проникали ночами в квартиру, ни разу, можно сказать, толком не попались! Вернулись даже после убийства… Как?! Я всяких ловкачей видывал, но чтобы так – из ночи в ночь возвращаться, в кладовке даже днем прятаться, стены ломать, пыль за собой убирать и ни разу не попасться?! У вас что, действительно нервы из титана?!

– Из алмазного сплава, – ощерился, приналег грудью на стол «откинувшийся пассажир». – Каждую ночь возвращался. С себя все продал и чужого прихватил, все деньги на билеты извел, но возвращался. Не понять тебе этого, начальник, не было у тебя мечты.

– Была, Михей Карпович, была, – отмахнулся лукавый следак, ловя подследственного на горячке. – И мечта была, и надежда…

– Значит, плохая! Мечта твоя! Бескрылая! А я за эти камушки все готов был вытерпеть! И ночи баз курева, и сса… в баночку, жрал одно печенье! А высунулись бы вон они, – ткнул пальцем в двух притихших кумушек, – придушил бы, как курей!

– И почти вся московская квартира досталась бы вашей внучке, – закончил Лапин и уткнулся в бумаги.

– Да что же ты за человек такой?! – огорчился Михей Карпович. – Я с тобой по-людски, все как на духу…

– Ну прямо ангел Серафим, – буркнул следователь. – Софья Тихоновна, будете на гражданина Кузнецова заявление писать?

– Какое заявление?