Оксана Обухова - Мисс Марпл из коммуналки

А ведь Настасья говорила – спят бабки всю ночь! Дрыхнут без задних ног и никакими старческими бессонницами не маются. Одна таблетки молоком на ночь запивает, вторая храпит как лесоруб…

Много чего полезного рассказала ему о бабушках внучка. Радовалась – есть с кем о близких людях поговорить…

А Михей и рад слушать. Подкидывал Настасье вопросики да на ус мотал.

Софья лекарства каждый вечер молоком запивает?

Таблеток туда снотворных!

Впрочем, вначале он туда не совсем снотворные снадобья добавлял… Вначале он стащил у Насти какие-то сердечные пилюли, растолок и в молоко добавил. Думал – прихватит тетушку, увезут в больницу, туда и дорога. Одними ушами в квартире меньше будет.

А помрет… Так не велика потеря. Наследство-то на Анастасию она еще в первый внучкин приезд оформила…

Но не вышло. Молоко то кот вылакал и когти склеил.

– Рассказывай, как у Настасьи ключ стащил! – наседала свидетельница Губкина. – Рассказывай, лиходей!

– Да чё тут рассказывать-то, – пожимал плечами дед.

После смерти Клавдии вернулся он в Пермь. Очень обрадовался, что поселился не у внучки, а в бараке на окраине у стародавнего кореша. Пришел в гости к Насте и давай ее уговаривать: съезди, дитятко, в Москву, проведай родственниц.

Внучка вначале отнекивалась, мол, неудобно, не звали. Но тут очень кстати пришла от Софы телеграмма с приглашением на похороны.

Настя собралась скоренько и махнула в столицу.

Вернулась – уже с ключами. Понравилась бабульке, та даже комнаты на нее переписала.

Михей снял дубликат с ключей, один, как оказалось, перепутал.

– Рассказывай, как грузовиком меня в Перми давил! – не унималась гражданка Губкина. – Чудом жива осталась.

Михей и рта не успел раскрыть, как вмешался чуткоухий Дулин.

– Это какой такой грузовик, Надежда Прохоровна? – спросил с прищуром.

– Дак там, в Перми, – смутилась неожиданно громкоголосая свидетельница.

– Вы ездили в Пермь?

– Да! – вскинулась та. – Тебя, что ль, ждать?!

– Стоп, стоп! Кого ждать?!

– Ну, это… – вконец разволновалась бабушка, но тон убавила. – Я это…

– Надя, ты в Пермь ездила?! – дошло наконец-то до Софьи Тихоновны. – Вместо Петербурга?!

– Угу, – потупилась Надежда Прохоровна и вздохнула: – Было дело. Вот Алеша знает…

– Что – знает?! – Вторая свидетельница трагически заломила руки.

Цирк, право слово. Скрывая усмешку, слушал Дулин покаянные разъяснения Надежды Прохоровны, рассказ о неких ключах-близнецах, о некоей железной пимпочке внутри колечка…

Щеки лейтенанта Бубенцова пошли пунцовыми пятнами.

– Та-а-ак, лейтенант, – сурово и многообещающе протянул капитан. – Скрываем, значит, информацию от следствия?..

– Да ничего он не скрывал! – плутовато заступилась свидетельница Губкина. – Он знать ничего не знал, я после созналась…

– Так ли, Надежда Прохоровна, ой так ли? – вредно скуксился Дулин.

– Святой истинный крест! – веруя в благую ложь, истово перекрестилась свидетельница. – Знать не знал, ведать не ведал.

– Лейтенант.

– Так точно, товарищ капитан! – подскочил пунцовый «раненый» Бубенцов.

– А ты тут не ори!! – разошлась вдруг баба Надя. – Где ты был, когда кота отравили?! А?! Гонял меня из кабинета, как муху! – Подошла к лейтенанту и закрыла его грудью. – Один Алеша мне поверил. Кота на экспертизу взял.

– Какого кота?! На какую экспертизу?!

Лейтенант Бубенцов беззвучно осел на стул.

Дело разматывалось в невообразимо запутанном порядке. К первоисточнику всех неприятностей – смерти Клавдии Тихоновны – подобрались такими окольными путями (через грузовик и кота), что ни в сказке сказать, ни умелым пером следователя Лапина описать…

– Нет на мне ее крови, – упорствовал подозреваемый Кузнецов. – Вот что хочешь, начальник, шей, крови Клавдии на мне нет.

– А мы проверим по билетным кассам, – вроде бы скучая от ловких уверток подследственного, инертно бормотал Лапин. – Проверим, был ли куплен билет на ваше имя.

– Был, – сразу кивнул Михей. – Как есть говорю – был. Но убивать не убивал. Она сама на меня наскочила, сама споткнулась и упала. Я ее пальцем не трогал. Сама Клавка об сервант грохнулась.

– Ой ли, Михей Карпович?

– Как есть – не тронул!

– Но складную лестницу под люстру поставили?

– Поставил. Было дело. В этом грех не большой.

– А чего ж она сама на вас наскакивать начала?

Подследственный смутился.

– Я это… Я ей предложил – есть дело. Мол, знаю, как разбогатеть обоим.