Оксана Обухова - Мисс Марпл из коммуналки

– Баба Надя, а что вы от меня-то хотите?! – взмолился Алеша и подумал: «Эх, распустил старух, скоро начнут всех погибших под колесами зверушек в кабинет стаскивать…»

Но это были только мысли. Пугливое, по-детски трепетное отношение к бабушке Губкиной навсегда застряло в душе лейтенанта Бубенцова.

«Надо было на другой участок переводиться, – подумал ненароком. – Работать там, где живешь, – ни сна, ни отдыха… Каждая бабулька тебя щенком помнит…»

– Ты, Алеша, на меня начальственными глазами не сверкай, – корила баба Надя. – Ты дело исполняй. Для которого на государственную службу поставлен. Сказано тебе: смерть кота расследовать надо – под козырек и к делу. Тебе за это зарплату каждый месяц начисляют.

– Баба Надя, кем сказано – вами?!

– Народом.

– Да у меня без всякого народа начальства выше крыши! Куда я вашего кота понесу?!

– На экспертизу. Пусть сделают анализ – от чего кот издох.

– А направление на экспертизу?! Вы что думаете – криминалистическая лаборатория частная лавочка? Принес кота в мешке и попросил? Да?

– А ты сходи. Не переломишься. Тут дело, может быть, в смертоубийстве.

– А к Дулину вы обращались? – с желанием переправить мусорный пакет в иную инстанцию поинтересовался Бубенцов.

– А чего к нему обращаться? – пожала крепкими плечами бывшая крановщица. – Он – человек сторонний. В наши дела не вникнет. А ты свой, понимать должен, что без толку тревожить не стану.

Алеша сцепил пальцы в замок, посмотрел в окно, по которому медленно сползал распятый кленовый лист; его обгоняли дождевые струи, собирались на острых кончиках и стекали дальше, разделенные на полосы…

Хотелось плакать.

Взбрыкнуть, как в детстве, разобидеться и отказаться есть склизкую овсяную кашу. Или в пятый раз повторять один и тот же стих. Про «осень золотую, очей очарованье»…

– Надежда Прохоровна… – четко выговорил лейтенант, – я не могу по собственному почину носить на экспертизу то, что угодно народу.

– А ты постарайся, изобретательность прояви.

– Надежда Прохоровна… – Алеша переместил бестрепетные глаза с кленового листа на посетительницу в алом петушином берете и смутился. Выцветшие, в извивистых прожилках старушечьи глаза глядели на него, можно сказать, с упованием. – Баба Надя… Да поймите, не могу я! У меня за неделю четыре трупа на участке, начальство каждый день стружку снимает, а я тут с котом… Четыре трупа! – Он значительно воздел указательный перст к потолку. – Человечьих, прошу заметить, не кошачьих! А вы мне предлагаете тут разорваться…

Надежда Прохоровна сложила руки под объемной, утянутой коричневым пальто грудью, сделала жест эту грудь приподнимающий и нахмурилась вполне заинтересованно:

– Это какие же у нас тут трупы? Четыре. У Шаповаловых двое померло…

– Вот! А я о чем! – обрадовался перемене в разговоре участковый. – У Шаповаловых двое – Николай Петрович и Зинаида Марковна.

– Так допились они, – вроде бы вопросительно пробормотала баба Надя.

– А Куравлев и Зайцев?! Эти нормальные мужики были, работящие!

Надежда Прохоровна нахмурила лоб, собрала пучок морщин возле носа:

– Это кто ж такие?

– А вот такие! – воскликнул Бубенцов, уводя все дальше бабу Надю от мыслей об «убиенном» Геркулесе. – Куравлев раньше тут жил, помните – лысоватый такой, нос картошкой? Зайцев из тридцать восьмого дома – рыжий. Так вот. Пришли они к Зубову, инвалиду из дома напротив. Помогли обои наклеить, тот им два пузыря выставил – два трупа, один в реанимации.

– В реанимации Петька Зубов?

– Нет, – поморщился лейтенант, – Куравлев. Говорят, ослепнуть может.

– А-а-а, – понятливо протянула баба Надя.

– И вот начальство меня долбит: где у тебя, Бубенцов, на участке отравой торгуют? Паленой водкой, раз алкаши как мухи мрут? Кто бизнес открыл?

– Так Люська. Из «Оптики». Она на весь квартал гонит.

Воодушевленный тем, что черный пакет с Геркулесом оставлен без внимания, Бубенцов даже встал.

– А вот и нет! – произнес Алеша зловеще. – Люська третью неделю в больнице лежит со сломанной шейкой бедра. Говорят – к операции готовится. И вообще – гнала она чистейший самогон, а никак не всякую гадость для чистки стекол. Народ, баба Надя, в другую сторону потянулся… – сказал и с прищуром посмотрел на задумчивую Надежду Прохоровну.

– Марьина из пятого дома проверял?

– У Ивана Петровича змеевик недавно прогорел. Закрыта лавочка.

– А Шубина? Того, что у остановки живет…