Эндрю Тейлор - Анатомия призраков

Миссис Фиар заставила Огастеса отрабатывать привилегию ночевать под ее крышей. Мальчика разбудили до рассвета и отправили чистить обувь и драить кастрюли. У Доркас тоже хватало дел; вдобавок она была раздражительной, а под глазами у нее залегли синяки.

— Это все Табита, — пробормотала она, встретив мальчика в судомойне, — не давала мне спать. Хуже, чем сама старая корова.

Миссис Фиар отослала Огастеса как раз вовремя, чтобы он присоединился к толпе слуг колледжа, ожидавших позволения войти на внешнем дворе Иерусалима. Несмотря на раннее утро, мальчик обнаружил, что мистер Уичкот уже встал. До сих пор в ночной рубашке и колпаке, он сидел за столом в маленьком кабинете, разложив перед собой бумаги. Хозяин выругал мальчишку, но рассеянно, и отправил его убираться в комнатах и готовить одежду.

Колледж постепенно пробуждался. Прозвонил колокол, сзывая к службе. Мальчик как раз начал чистить щеткой сюртук, когда Уичкот отправил его за завтраком.

С чувством облегчения Огастес сбежал по лестнице и присоединился к очереди слуг у кухонь колледжа. После службы все хотели завтракать немедленно, одни в зале, другие в собственных комнатах. Худшей частью ожидания были запахи — в особенности горячих булочек и кофе, — которые дразнили вкусовые сосочки и наполняли рот слюной.

Кто-то похлопал Огастеса по плечу. Он вздрогнул и поднял глаза. Малгрейв смотрел на него сверху вниз, кривя рот и морща нос.

— Знаешь, где находятся комнаты мистера Олдершоу? — требовательно прошептал он.

— Да, сэр.

— Дуй туда.

— Но, сэр, завтрак мистера Уичкота…

— Это не займет много времени. Тебя обслужат не раньше, чем через десять минут. Я подержу твое место.

Огастес медлил.

— Видишь это? — Малгрейв указал на рубец на щеке. — Дело рук этого дьявола Уичкота. Если не остережешься, он сделает с тобой чего похуже. Ты же не хочешь остаться у такого хозяина? Это твой шанс, парень, так что, ради Христа, держись за него, пока можешь.

— Времени мало, — сказал Холдсворт. — Слушай внимательно.

Они были одни, поскольку Фрэнк еще не вышел из спальни. Холдсворт сверху вниз смотрел на мальчика, который стоял, свесив голову и дрожа всем своим худеньким тельцем.

— Тебе нужно другое место. Как я уже сказал вчера, мистер Олдершоу — очень богатый джентльмен. У него и его семьи много слуг. Он обещал, что найдет тебе место. Я еще не знаю, к чему он тебя приставит, но уверен, это понравится тебе много больше нынешней должности.

Мальчик поднял голову.

— Но что я должен сделать, сэр?

Холдсворт скрыл облегчение.

— Мистер Уичкот взял с собой в колледж кое-какие бумаги. Он собирается использовать их во зло. Я хочу забрать их до того. Помнишь, я зашел к нему вчера после обеда?

Огастес кивнул.

— Он сидел в маленькой комнате, когда ты открыл мне дверь. Я думаю, он как раз работал с этими бумагами. Ты знаешь, о каких бумагах я говорю?

— Да, сэр. Он хранит их в небольшом саквояже. Достает, когда пишет письма.

— Письма? Кому?

— Не знаю, сэр.

— Этот саквояж… кажется, я видел его на столе.

— На саквояже есть его герб, сэр, и два больших замка. Хозяин всегда запирает и саквояж, и дверь кабинета.

— И куда он убирает саквояж, когда его нет дома?

— В оконной нише есть шкаф. Зимой там хранится запас угля.

— Хорошо. И еще кое-что. Если у мистера Уичкота появится намерение покинуть колледж, по какой угодно причине, обязательно найди способ сообщить мне об этом, — Холдсворт нашарил в кармане монету. — Вот, возьми.

Он протянул полкроны. Огастес дернулся к деньгам, но замер, когда до ладони Холдсворта оставалось несколько дюймов.

— А Доркас, сэр?

— А что с ней?

— Может мистер Олдершоу найти место и для нее?

— Мистер Олдершоу всегда щедр с теми, кто оказал ему услугу, — ответил Холдсворт, гадая, правда ли это. — Я уже рассказал ему о ее вчерашней правдивости. Он найдет для нее место, если она пожелает покинуть свою хозяйку.

Он уронил монету. Мальчишка поймал ее на лету.

Когда Огастес ушел, Холдсворт принялся расхаживать по комнате. Разговором с Огастесом и Доркас он неизбежно поставил себя в зависимость от них. Но другого способа получить желаемое нет. Если они выдадут его, что возможно, он станет помехой для Фрэнка и леди Анны. Джон полагал, что Олдершоу защитят его, но полной уверенности в этом не было. Как правило, великие мира сего становились и оставались великими отчасти потому, что решительно преследовали в первую очередь свои интересы.