Филлис Джеймс - Взгляд на убийство

— Что вы имеете в виду, миссис Шортхауз?

— Ну, снова женится. Они так внезапно все решили. Они развелись в свое время, а теперь снова вступают в законный брак. Что вы думаете по поводу всего этого?

Далглиш ответил, что вопрос в другом — что об этом думает доктор Штайнер?

— О, он рад, как собака новому ошейнику. И ошейник — это как раз то, чего он заслуживает, можете мне поверить. Да, вот еще что… Прошел слух, что окружной отдел собирается закрыть клинику и отправить весь персонал обслуживать амбулаторных больных. Ну, не стоит удивляться! Сначала одной удар в сердце, потом отравление газом другой, а теперь процесс над убийцей. Чего уж тут ожидать хорошего? Доктор Этеридж говорит, что это расстроит больных, но я не вижу оснований так считать. Количество пациентов чуть ли не вдвое увеличилось, это с прошлого-то октября! Можете представить — находятся такие, кто говорит, что у нас не была бы затруднений с Наглем и Придди, если бы вы с самого начала направили расследование по верному пути. Это было трудное дело. И вот, что я вам скажу, старший инспектор, — вы сделали все самым лучшим образом и не причинили никакого вреда, о котором можно было бы говорить.

«Никакого вреда, о котором можно было бы говорить, — горько подумал Далглиш, положив трубку. Подобные слова — явные спутники неудачи». Да, да, неудачи! Одного осознания этого было вполне достаточно, чтобы ощутить раздраженную, разъедающую жалость к самому себе, даже без морализирующих поучений шефа, такта Мартина и соболезнований Эми Шортхауз.

Для того чтобы освободиться от охватившего его уныния, нужно было отдохнуть от атмосферы преступлений и смерти, может, хватило бы одной короткой вечерней прогулки, когда рядом бы не было никаких посторонних. В голову Далглишу неожиданно пришло, что он хочет пообедать с Деборой Риско. По крайней мере, сказал он себе, усмехнувшись, произойдет смена проблем. Но положив руку на телефонную трубку, он приостановился, вспомнив давнюю предосторожность и давние неопределенности.

Ведь он совсем не уверен, будет ли она рада его звонку, и даже не знал, где ее служебное место — у Гана или Иллингворта. Затем вспомнил, как она смотрела на него во время их последней встречи, и снял трубку. Конечно, он имел полное право пообедать с привлекательной женщиной без профессионального предварительно-болезненного самоанализа. Приглашение, которое он собирался сделать, не являлось чем-то более значительным, чем возможность оплатить счет и убедиться, что вечер ей понравился. А автор, конечно, имеет полное право позвонить своему издателю.