Филлис Джеймс - Взгляд на убийство

— Были у нее враги?

— О нет! Ни единого. Ее очень почитали.

Формальное старомодное слово она произнесла почти неслышно.

— Это может выглядеть как немотивированное, неумышленное убийство, — сказал Далглиш. — Можно, конечно, подозревать одного из пациентов, но в такое трудно поверить. А вы тоже настаиваете на том, что этому убийству трудно подыскать объяснение?

— О нет! Это не пациент. Я уверена, что ни один из наших пациентов не совершил бы убийства. Они не насильники.

— И даже мистер Типпетт?

— Это не мог быть мистер Типпетт. Он лежит в больнице.

— Это мне сказали, Сколько сотрудников знало, что мистер Типпетт не сможет приехать в клинику сегодня вечером?

— Точно не знаю. Знал Нагль, ведь это ему передали по телефону, он сказал Энид и старшей сестре. Старшая сестра сообщила мне. Я обычно стараюсь не выпускать Типпетта из поля зрения, когда занимаюсь в пятницу пациентами, принимающими лечение ЛСД. Конечно, я не могу оставить своих подопечных больше чем на минуту, но время от времени выглядываю проверить, все ли в порядке у Типпетта. Бедный Типпетт так любит трудовую терапию! Миссис Баумгартен теперь будет болеть полгода, но мы не запрещаем Типпетту приходить сюда. Он муху не обидит, не то что… Грешно считать Типпетта способным совершить подобное! Грешно!

Марион Болам произнесла это с внезапной горячностью.

— Никто не предполагает что-нибудь в этом роде, — мягко сказал Далглиш. — Если Типпетт в больнице, я нисколько не сомневаюсь, что мы найдем его там, а значит, он не мог находиться здесь.

— Но кто-то положил его статуэтку на тело, ведь так? Ведь если бы Типпетт находился здесь, то сразу попал бы под подозрение, вы бы его запутали и сбили с толку. Грешно так поступать. Очень грешно.

Голос ее прервался, она была готова разрыдаться. Далглиш посмотрел на ее сцепленные тонкие пальцы, лежащие на коленях.

— Я не думаю, что стоит волноваться за мистера Типпетта, — сказал он еще мягче. — Сейчас я хочу, чтобы вы хорошенько подумали и рассказали мне все, что знаете о происходившем в клинике с того момента, когда заступили на дежурство. Ничего о других людях, только о себе, я хочу знать, что делали лично вы.

Медсестра Болам прекрасно помнила, что делала, и после секундного раздумья начала тщательный и последовательный отчет. Вечером в пятницу она ухаживала за пациентами, которые проходили курс лечения ЛСД. Суть метода, объяснила она, заключается в освобождении глубоко сидящих внутри комплексов, то есть в том, чтобы пациент мог вспомнить, назвать и описать события, давящие на его подсознание и являющиеся основной причиной развития болезни. Начав говорить о лечении, медсестра Болам успокоилась и, казалось, забыла, что перед ней сидит неспециалист. Однако Далглиш слушал ее, не прерывая.

— Это замечательное лекарство, и доктор Багли использует его достаточно активно и много. Оно называется лизергик ацид диэтиламид и, кажется, создано немцами в тысяча девятьсот сорок втором году. Мы даем наркотик больным в виде жидкости — обычная доза четверть миллилитра. Лекарство производится в ампулах и смешано с дистиллированной водой. Рекомендуется не давать пациентам никакого завтрака. Первое действие отмечается примерно через полчаса, а более беспокойный период наступает через час-полтора после приема наркотика. Именно тогда доктор Багли спускается к пациенту. Воздействие может продолжаться до четырех часов, пациент ведет себя беспокойно, кровь приливает к его лицу, и он полностью отключается от действительности. Конечно, больных никогда не оставляем одних, пользуемся подвальным помещением, хорошо изолированным, чтобы шумом не беспокоить других пациентов. Обычно мы проводим ЛСД-терапию в пятницу после обеда и вечером. И я всегда специально готовлю каждого человека.

— Если бы сегодня вечером кто-нибудь из персонала услышал шум, крик в подвале, он мог бы предположить, что это пациент, принявший ЛСД?

Медсестра Болам неуверенно взглянула на него:

— Думаю, что да. Безусловно, больные очень шумные. Моя пациентка сегодня была более беспокойна, чем обычно, поэтому я все время старалась быть рядом. Когда все идет нормально, я ненадолго выхожу в бельевую, которая примыкает к палате, и, как только пациенту становится лучше, сортирую чистое белье. Конечно, дверь между комнатами держу открытой, поэтому могу постоянно наблюдать за. больным.

Далглиш попросил подробно рассказать обо всем, что происходило вечером.