Генри Морган - Проклятое наследство

— Ты не в том положении сейчас, чтобы иметь право нежиться в кроватке. Так что поехали.

Я и в самом деле был не в том состоянии, причем по большей части физическом. Всю дорогу меня не покидало ощущение, что кровь продолжает сочиться из раны, но каждый раз, глядя на плечо, я не видел ни единого пятнышка. Жизнь очень медленно возвращалась в мое тело. После такого долго дня мое тело требовало от меня закрыть глаза и отдаться во власть ночных видений. Но подобные попытки я пресекал, стараясь на чем-нибудь сосредоточиться. Но меня то и дело слепили вспышки от уличных фонарей, накрывавших машину словно одеялом.

Зайдя в номер Льюиса, я обомлел. Моему взору предстала следующая картина: Сильвия сидела в объятиях Джимми. Они оба выглядели довольными. Похоже, время для игр подошло к концу, раз они так в открытую себя ведут. Видя мое изумленное лицо, эти двое светились от радости, еще бы! Ведь сейчас они думают, что водили меня за нос столько времени.

В номере находился и Кэрол, он стоял так неподвижно, что его можно было принять за одну из этих дурацких статуй, которыми были заставлены комнаты. За Льюисом и Сильвией размещалась парочка амбалов, чье присутствие не могло сулить ничего хорошего.

— Похоже, что у тебя сейчас имеются вопросы? — Джимми злорадно произносил каждое слово.

— Только один: зачем ты меня сюда притащил?

Джимми удивленно посмотрел на Сильвию и крепко обнял ее за талию:

— Разве тебя не смущает картина, которую ты сейчас видишь?

Ему хотелось услышать слова, в которых я бы сокрушался, что не заметил подвоха в Сильвии, и тем самым потешил бы его самолюбие.

— А что я должен сказать?

— Разве ты не удивлен, что Сильвия сейчас сидит в моих объятиях?

— Удивлен — это слишком слабое слово, чтобы описать мое состояние. Но мне стоило нечто подобное предположить.

Его лицо растянулось в улыбке — сейчас он чувствовал себя победителем.

— И какие ты выводы можешь сделать? А? Мне интересно послушать тебя.

Джимми нравилось чувствовать себя победителем, и он не хотел заканчивать этот разговор, ему хотелось снова и снова ощущать свое господство.

— Хорошо, я скажу, что думаю, — я присел в кресло, так как чувствовал слабость в ногах. — Я думаю, что ты изначально подстроил все так, чтобы я обратил внимание на Сильвию, и та вечеринка, и то, что такая девушка первая заговорила, говорит о многом. Скорее всего, именно так и было, но я надеюсь, что ты только сейчас смог поймать ее в свои сети.

Джимми был доволен:

— Браво, у тебя котелок варит не только на красивое устранение людей. Только ты кое в чем не точен — Сильвия все это время была моей девушкой. — После этих слов он страстно поцеловал ее в губы.

— Это правда? — Я обратился к Сильвии.

— А ты думаешь, что я в правду могла позариться на такого, как ты?

Ее голос звучал надменно. Сейчас, когда на ней не было той лживой маски, она была совсем другой. Глаза, те глаза, которыми она меня покорила в тот вечер, больше не источали огонь и теплоту, сейчас от них разило только пренебрежением и отвращением.

— И получается, что все то время, что мы проводили вместе, ты играла свою роль?

Джимми довольно улыбался.

— Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило находиться с тобой рядом. А когда ты меня обнимал, волна омерзения к тебе пробегала по моей спине.

Я больше не стал разжигать их самолюбие, а просто сидел молча, потупив взгляд. Со стороны могло показаться, что я и вправду ошеломлен случившимся. В общем-то, так оно и было, но меня пугала мысль, с какой целью они решили раскрыть свои карты. А главной причиной выражения моего лица была боль, боль, которая разрывала мне плечо. Тупая ноющая боль тянула руку вниз. Ни один мускул на моем лице не дрожал от этой боли, и это стоило мне нечеловеческих усилий. Превозмогая желание положить руку на больное плечо, я продолжал сидеть и молча ждать развития событий.

— Ладно, теперь давай перейдем к делу. — Джимми шлепнул вставшую Сильвию по мягкому месту.

Я поднял голову и увидел, как она медленно ко мне подходит.

— И так, мой «дорогой» Генри, ты сам понимаешь, что у тебя нет другого варианта, как нам во всем сознаться.

— Интересно, в чем это я должен сознаться?

— Не стоит со мной играть, я ведь знаю все, что ты задумал.

— Так, может, и мне расскажешь, что же я задумал?

Я старался не выдавать волнения, но мой лоб все равно покрылся испариной.

— Если ты так просишь, я расскажу. Ты решил потопить всех нас, и для этого внедрился в банду, а потом началась череда невероятных случайностей. Сначала пропадает партия товара, а теперь моих парней кто-то убил.