Мэри Хиггинс Кларк - Оставь для меня последний танец

Все утро телевизор у меня был включен. Громкость я прибавляла, только когда слышала что-нибудь новое о Неде Купере и его жертвах. Особенно брал за душу рассказ о его жене, Энни. Некоторые из ее коллег по больнице говорили о присущих ей энергии, доброте к пациентам и готовности работать сверхурочно, когда это требовалось.

Ее судьба вызвала во мне настоящее сострадание. Весь день носить подносы с лекарствами и шприцами, пять или шесть дней в неделю, а потом ехать домой в захудалое предместье, где в съемной квартире она жила с психически неуравновешенным мужем. Единственной большой радостью в ее жизни был, похоже, дом в Гринвуд-Лейке. Об этом рассказывала одна медсестра. «Энни не могла дождаться весны, чтобы начать заниматься садом, — говорила она. — Приносила фотографии, и каждый год сад был красивым и выглядел по-разному. Мы, бывало, шутя говорили ей, что здесь она попусту тратит время. Советовали ей пойти работать в теплицу».

Она не сказала никому в больнице, что Нед продал дом. Но один сосед, у которого брали интервью, говорил, что Нед хвастал, будто у него есть акции «Джен-стоун» и будто он сможет купить Энни особняк вроде того, что есть у босса «Джен-стоун» в Бедфорде.

Этот комментарий заставил меня побежать к телефону и снова позвонить Джуди, чтобы попросить ее прислать мне копию этого интервью, а также копию моего. Прослеживалась еще одна прямая связь между Недом Купером и пожаром в Бедфорде.

Отправляя в журнал по электронной почте свою колонку, я продолжала думать об Энни. Была уверена, что полиция проверяет библиотеки, показывая там фотографию Купера, чтобы выяснить, не он ли посылал мне электронные сообщения. Если это подтвердится, значит, он имеет отношение к пожару. Решила позвонить детективу Клиффорду из полицейского управления Бедфорда. Именно с ним на прошлой неделе я беседовала об электронных посланиях.

— Как раз собирался вам позвонить, мисс Декарло, — сказал он. — Библиотекари подтвердили, что именно Нед Купер пользовался их компьютерами. Мы очень серьезно восприняли посланное вам сообщение, в котором он пишет о Судном дне. В другом он пишет о том, что вы в колонке не ответили на вопрос его жены, так что мы полагаем, у него появилась в отношении вас навязчивая идея.

Нет нужды говорить, что мысль об этом не доставила мне удовольствия.

— Может быть, пока мы не поймаем этого субъекта, вам следует попросить у полиции охрану? — предложил следователь Клиффорд. — Хотя могу сказать, что час назад черную «Тойоту» с мужчиной за рулем, который мог быть Купером, видел водитель грузовика на стоянке для отдыха в Массачусетсе. Он уверен, что у машины был нью-йоркский номерной знак — правда, номера не запомнил, но это может стать хорошей зацепкой.

— Охрана мне не нужна, — быстро проговорила я. — Нед Купер не знает моего адреса, и, так или иначе, большую часть дня сегодня и завтра меня не будет дома.

— На всякий случай мы позвонили миссис Спенсер в Нью-Йорк, и она нам перезвонила. Она останется в гостевом доме поместья, пока мы его не поймаем. Мы сказали ей, что Купер вряд ли вернется сюда, но тем не менее мы следим за дорогами вблизи ее поместья.

Следователь обещал позвонить, если узнает о Купере свежие новости.

Я принесла домой из офиса на выходные толстую папку с материалами о Нике Спенсере и, едва закончив телефонные разговоры, достала ее. На этот раз меня интересовали отчеты об аварии самолета, начиная с первых заголовков в газетах и кончая краткими дополнительными сведениями из статей по поводу акций и вакцины.

Читая, я подчеркивала отдельные фразы.

В сообщениях излагались только факты. В пятницу четвертого апреля в два часа дня Николас Спенсер, опытный пилот, вылетел на частном самолете из аэропорта округа Уэстчестер в направлении Сан-Хуана в Пуэрто-Рико. Там он намеревался в течение уик-энда присутствовать на бизнес-семинаре и вернуться к вечеру воскресенья. Прогноз погоды обещал в регионе Сан-Хуана умеренные осадки. До аэропорта его довезла на машине жена.

За пятнадцать минут до приземления в Сан-Хуане самолет Спенсера исчез с экрана радара. Никаких указаний на то, что у пилота проблемы, не было. Дождь, однако, превратился в сильную грозу. Было высказано предположение, что в самолет ударила молния. На следующий день на берег начало выбрасывать обломки.

Перед самым вылетом самолет осматривал механик Доминик Сальвио. После аварии он заявил, что Николас Спенсер был опытным пилотом и прежде летал в тяжелых погодных условиях, но что прямой удар молнии мог послать машину в штопор.