Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи

Раньше Ноэлли беспечно относилась к жизни, безрассудно транжирила время, словно собиралась жить вечно. Теперь же что-то в ней изменилось. Неизбежность близкой смерти впервые заставила Ноэлли понять, как сильно она хочет жить. В нее вселился страх, который рос, как раковая опухоль, и если бы Ноэлли могла, то заключила бы с Демирисом сделку, позволяющую сохранить ей жизнь, даже несмотря на то, что тот сумел бы превратить ее в ад. Она была готова к этому. А когда это случится, она уж как-нибудь перехитрит Демириса.

Пока же Ноэлли нуждалась в его помощи, чтобы остаться в живых. У нее было одно преимущество: она всегда легко относилась к смерти. Так что Демирис и представления не имеет, как она сейчас ценит жизнь. Если бы он знал об этом, то наверняка умертвил бы ее. Ноэлли вновь задумалась над тем, какую паутину сплел он для нее за последние несколько месяцев. Вдруг она услышала, как отворилась дверь кабинета, и отвернулась от окна. В дверном проеме стоял Константин Демирис. Она посмотрела на него и поразилась. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что ей больше нечего бояться.

За те несколько месяцев, которые Ноэлли не видела Демириса, он постарел на десять лет. Он очень похудел. Костюм висел на нем, как на вешалке. Но самое большое впечатление на Ноэлли произвели его глаза. В них отражалась душа, прошедшая сквозь муки ада. Ощущения власти, бьющей через край жизненной силы у Демириса больше не чувствовалось. Казалось, что кто-то просто выключил свет в его организме, и осталась лишь жалкая тень былого величия. Он стоял и пристально смотрел на нее глазами, полными боли.

На какую-то долю секунды у Ноэлли закралось подозрение, уж не обманывает ли он ее, не устраивает ли ей ловушку, не входит ли это в его коварный план мести. Но ни один актер не смог бы так искусно притвориться. Ноэлли первая нарушила затянувшееся молчание.

– Прости меня, Коста, – сказала она.

Демирис медленно кивнул головой, словно этот жест стоил ему большого труда.

– Я хотел убить тебя, – начал он.

В его голосе чувствовалась усталость. Это был голос старика.

– Я уже все подготовил.

– Так почему же ты не сделал этого?

Он спокойно ответил:

– Потому что ты убила меня первая. Раньше мне никто не был нужен. Пожалуй, до настоящего времени я никогда не испытывал подлинной боли.

– Коста…

– Подожди. Дай мне договорить. Я не из тех, кто прощает. Если бы я мог обойтись без тебя, поверь мне, я бы не раздумывал. Но я не могу. Без тебя у меня ничего не получается. Ноэлли, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

Ноэлли изо всех сил старалась не выдать своих чувств.

– Теперь ведь это от меня не зависит, правда?

– Если бы мне удалось освободить тебя, ты бы вернулась ко мне навсегда?

Навсегда. Вихрь мыслей и образов пронесся в голове Ноэлли. Она никогда больше не увидит Ларри, ни разу не прикоснется к нему, не сможет обнять его. Однако выбора у нее не было. Но, даже если бы он был, она предпочла бы остаться в живых. Пока она живет, у нее есть шанс. Ноэлли взглянула на Демириса.

– Да, Коста.

Демирис пристально посмотрел на нее.

– Спасибо, – поблагодарил он Ноэлли хриплым голосом. – Что было, то было. Тут уж ничего не поделаешь. Но давай забудем прошлое. Меня интересует будущее. Я собираюсь нанять тебе адвоката.

– Кого именно?

– Наполеона Чотаса.

И тут Ноэлли окончательно убедилась, что выиграла шахматную партию. Шах и мат.

Наполеон Чотас сидел за длинным столом для адвокатов, думая о схватке, в которой ему предстояло участвовать. Он, конечно, предпочел бы, чтобы суд состоялся не в Афинах, а в Янине. Однако это исключалось, поскольку по греческим законам запрещается проведение судебного процесса в округе, где было совершено преступление. Чотас нисколько не сомневался в виновности Ноэлли Пейдж, но это не имело для него никакого значения. Подобно всем адвокатам по уголовным делам, он считал виновность или невиновность своих подзащитных несущественным обстоятельством. Каждый имеет право на справедливый суд.

Начинающийся судебный процесс представлялся ему особенным. Впервые в своей юридической практике Наполеон Чотас позволил себе увлечься своей подзащитной. Он попросту влюбился в Ноэлли Пейдж. Константин Демирис попросил его встретиться с ней, и он согласился. Чотас представлял себе Ноэлли Пейдж по тому ее образу, который сложился в обществе. Однако действительность опрокинула все его представления. Ноэлли приняла его как гостя, наносящего ей светский визит. Она не проявляла ни нервозности, ни страха. Поначалу Чотас объяснил это себе тем, что Ноэлли просто не понимала своего отчаянного положения. Но вскоре он убедился в обратном. Ноэлли оказалась самой умной и обаятельной из всех женщин, с которыми ему доводилось встречаться, и уж, бесспорно, самой красивой. Взглянув на Чотаса, никто бы не назвал его знатоком женщин. Тем не менее он знал в них толк. Чотас сразу же понял, что Ноэлли – необыкновенная женщина. Простая беседа с ней доставляла ему огромное удовольствие. Они говорили об искусстве, преступности и истории, и Ноэлли не переставляла удивлять его. Чотас тут же по достоинству оценил ее связь с таким человеком, как Константин Демирис, но ее любовь к Ларри Дугласу озадачила адвоката. Он понимал, что Ноэлли гораздо выше Дугласа. При этом он отдавал себе отчет в том, что любовь – очень своенравное чувство и его нельзя разложить по полочкам. Любовь соединяет даже якобы несовместимых людей. Блестящие ученые женились на пустоголовых блондинках, великие писатели брали в жены глупых актрис, а умнейшие государственные деятели вступали в брак с проститутками.